Андрей Шишков
Младший научный сотрудник Школы теологии и религиоведения Тартуского университета, участник исследовательского проекта “Православие как солидарность”
Ежегодное выступление патриарха Московского и всея Руси на собрании Московской городской епархии давно стало для предстоятеля Русской православной церкви формой подведения итогов года и определения стратегии на будущий. Поэтому доклад Кирилла надо рассматривать как программный политический документ, дающий ответы на основные вопросы, накопившиеся за год у аудитории этого выступления – духовенства РПЦ. Так, в прошлом году главной темой доклада была вакцинация от covid-19, и патриарх выступал за нее, несмотря на то, что многие православные, в том числе священнослужители, были против. В этом году главная тема доклада – это, конечно же, война. Именно война, а не “специальная военная операция”. Кирилл ни разу не произнес этого словосочетания.
С самого начала военного вторжения России в Украину патриарх Кирилл выбрал стратегию поведения, которой затем придерживался на протяжении всего года: полная лояльность российским властям, которая включает в себя поддержку захватнической войны. Он отверг заложенную еще патриархом Алексием II практику, согласно которой глава РПЦ старался занять позицию миротворца и посредника между сторонами конфликта. Чтобы оправдать военное вторжение, патриарх Кирилл вместо миротворчества занялся мифотворчеством. А его помощники и советники, среди которых известные своей поддержкой войны епископ Савва Тутунов, Владимир Легойда, Александр Щипков и др., подобрали ему подходящий набор мифов и конспирологических теорий, которые постепенно становятся нормативными в РПЦ.
Миф как инструмент воздействия
Задача мифа воздействовать на чувства, а не на разум: заставить чувствовать общность с другими благодаря работе воображения, а не критического мышления. Миф – это форма без содержания (см., например, “Миф сегодня” Ролана Барта). Именно форма обеспечивает единство, в которую человеческое воображение добавляет собственные элементы. Ролан Барт пишет, что главная задача мифа – придать историческим, преходящим фактам и концепциям статус вечных и природных.
Так работает, к примеру, любой национальный миф. Произнося название своей страны, человек может наполнять эту форму в своем воображении близкими ему символами. Название страны становится рамкой, в которую каждый вкладывает что-то свое, неуловимое для критического анализа: “и травинка, и лесок, в поле каждый колосок”. Если спросить адепта мифа про его содержание, в ответ вы получите довольно размытый набор символов, слоганов и отсылок. Эта размытость не дает импульса к действию, а потому адепт мифологии пассивен, он зритель, а не участник. Миф, в отличие от идеологии, направлен не на политизацию общества, а наоборот на деполитизацию.
В мифе как таковом нет ничего плохого. Любая нация имеет свой национальный миф. Свои мифы имеют такие важные культурные институты как наука, искусство, спорт и т. д. Не миф как таковой порождает зло, а люди, которые используют его для оправдания насилия и угнетения невинных людей.
Миф №1. Русский мир и церковное единство
Один из самых любимых мифов в арсенале патриарха Кирилла – это миф “русского мира”. Но в его основе лежит не национальная идея, как ошибочно предполагают некоторые эксперты, а идея единства Русской церкви в границах собственной канонической территории. Главный символ этого мифа – “Днепровская крещальная купель”, в которой князь Владимир якобы создал, по мнению адептов этого мифа, российскую государственность. Она символизирует непрерывное единство Русской церкви не только в пространстве, но и во времени.
“Тысячелетняя церковь” в этой мифологии всегда была русской и имперской – церковью Третьего Рима, который стал центром всего православия, когда имперский Новый Рим – Константинополь прогнил и пал под ударом османов. Хотя надо признать, что сам Кирилл неохотно обращается к идее Третьего Рима. Именно вокруг церковного стержня выстраивалось российское государство, центр которого сначала был в Киеве, потом в Москве и Санкт-Петербурге и, наконец, снова в Москве. Для патриарха церковь – это душа единого “народа Святой Руси”, живущего на канонической территории РПЦ.
Сакральный язык этого народа – церковнославянский, поэтому любые инициативы по переводу (если они не имеют миссионерского значения – для расширения территории влияния) не поощряются. Задача Кирилла показать в своей риторике, что так было всегда: одна церковь, один народ, один язык.
Интересно, что раньше Кирилл говорил о “триедином народе” русских, украинцев и белорусов, в котором русский субстрат доминировал, а другие два сводились к статусу субэтносов, в своем выступлении на епархиальном собрании он предпочел обойти подобные формулировки. Возможно, подействовала критика его риторики как этнофилетизма.
На самом деле “тысячелетняя Русская церковь”, “Днепровская крещальная купель”, “народ Святой Руси”, “Третий Рим”, “русский мир”– все это фикции, за которыми нет никакого реального содержания. Крещение киевлян князем Владимиром не было учредительным событием, а Киевская Русь не стала после этого православной. Многие столетия сохранялось язычество, сначала открыто, а потом в форме двоеверия. Ни Киевская Русь, ни Московия не были Россией. “Третий Рим” изначально был апокалиптической, а не имперской концепцией. Тысячелетнего церковного единства Русской церкви в пределах ее нынешней канонической территории никогда не существовало. Киевская и Московская митрополии несколько веков жили отдельно от друг от друга, а Новгородская архиепископия была, фактически, автономией с собственной церковной политикой.
Единственной реальной рамкой, к которой можно апеллировать, остается т. н. каноническая территория РПЦ. Но сам термин появляется в 20 веке, да и территория во многом определяется границами бывшего Советского Союза на момент его распада. В таком случае “народ Святой Руси” – это не что иное как советский народ, который если и был, то уже исчез.
Миф №2. Секулярный Запад – главный враг традиционных ценностей
Второй миф, который патриарх Кирилл активно использует в своей речи, призван описать коллективного врага, противостоящего “народу Святой Руси”. Это секулярный, бездуховный Запад. Там царят лживые безнравственные ценности, которые насаждаются все чаще “с опорой на принуждающую силу государств”. Для Запада характерны леворадикальная идеология, а также некая идеология глобализма, суть которой заключается в “универсализме без Бога” и тотальном доминировании “отдельных государств и военно-политических союзов” (не нашел в себе силы прямо назвать США и НАТО). Эти государства питают “иррациональную ненависть к исповедующим Православие народам”. Именно они ответственны за начало войны в Украине, развязанной “в 2014 году против мирных людей на Донбассе”. Но главное, и это страшный сон патриарха, они посягают на всю каноническую территорию РПЦ – на страны “русского мира”.
Чтобы усилить образ врага, патриарх Кирилл достает один из своих главных козырей: миф о “традиционных ценностях”. Что это такое в точности никто не знает, но для создания мифа это и не нужно. В заключительной трети доклада патриарх обрушивается на Запад так, чтобы не оставить никаких сомнений у своих слушателей, в том, что они противостоят действительно страшному врагу:
“Эти обстоятельства не ограничиваются военными действиями. Мы видим, как зло в самых разных областях жизни человека и общества занимает все более активную позицию, не маскируется, открыто и без стеснения предлагает и навязывает себя: в поддержке потребительского отношения к человеческой жизни; в разрушении идеалов семьи и превозношении идей сознательной бездетности, так называемого чайлдфри; в пропаганде половых извращений и развращения детей; в попытках нормализации практики суррогатного материнства; в распространении вопиющего к небу греха детоубийства — аборта”.
Но Кирилл говорит очень избирательно и как будто не замечает, что перечисленное относится к России даже в бóльшей степени, нежели к странам Запада. В целом Россия – гораздо более секулярная страна, чем большинство стран Запада, статистика числа регулярных прихожан религиозных организаций неумолима – от 4 до 10% населения страны. Аборты и суррогатное материнство разрешены российским законодательством. По числу разводов Россия опережает многие страны Запада. Потребительское отношение к человеческой жизни – это главная особенность современного российского государства.
Миф о бездуховном Западе необходим патриарху, чтобы сформировать образ врага. Но за этим образом нет никакого реального содержания, потому что нет такой коллективной сущности как секулярный Запад. Есть разные страны с разным уровнем религиозности, каждая из которых проводит собственную политику в означенных областях. Вся доказательная база у Кирилла сводится к популярной конспирологии.
Миф №3. Справедливая война
Образ врага, которого он называет “цивилизацией смерти”, нужен патриарху Кирилл, чтобы оправдать войну. Ведь так война с Украиной становится оборонительной, ее цель – “защита людей Донбасса от произвола и насилия”. Он прямо говорит:
“наблюдаемые сегодня нами военные действия являются последствием длительного цивилизационного конфликта”.
Конфликт, конечно же, начали страны Запада из-за присущей им ненависти к православию. Кирилл перекладывает всю вину на
“тех, кто поставил своей целью разрушение единства Святой Руси, единства нашего народа и нашей веры”.
Но просто могущественный враг – это не очень убедительный аргумент, поэтому Кирилл прибегает к грязному, но довольно распространенному среди проповедников приему: он демонизирует врага.
Еще в марте патриарх сказал:
“Мы вступили в борьбу, которая имеет не физическое, а метафизическое значение”,
что, конечно, означает космическую борьбу добра со злом. В декабрьском выступлении он начинает свою речь о войне с евангельской цитаты о последних временах (Мф. 24:6), намеренно придавая ей апокалиптические черты. Кирилл стремится вызвать у слушателей чувство неизбежности происходящего, поэтому приписывает войне с Украиной слова Иисуса Христа “Надлежит сему быть”. Это религиозный аналог популярного среди россиян тезиса: “От нас ничего не зависит”.
Враг получает демонические характеристики: за начало войны ответственны те,
“кто в Киеве допустил дьявольский мрак в свои сердца и слепо следовал указаниям, направленным на сеяние вражды в среде единого народа Святой Руси”.
А поскольку враг в “метафизической войне” – сам дьявол, то и война против него справедлива и священна. Тут можно вспомнить пассаж бывшего президента РФ Дмитрия Медведева о войне против “верховного властелина ада”.
Находясь под влиянием российской пропаганды (немалую роль в этом играют упомянутые советники), патриарх Кирилл не способен критически осмыслить причины и последствия войны. Он апеллирует к мифам, в которых агрессор – это страны Запада и их марионетки в Киеве, а жертва – мифический “народ Святой Руси”. И чем более насыщенным становится мифологический вымысел, тем дальше он расходится с реальностью. Сам патриарх, скорее всего, действительно верит в эти мифы, и это настоящая трагедия для церкви, чей предстоятель не различает добро и зло, правду и ложь. Возвращение к реальности потребует не только деконструкции этих мифов, но и этической оценки последствий их применения, а попросту – суда и покаяния.
Фото свящ. Игорь Палкин.
