Под угрозой ли в Украине свобода религии ?

30 января 2023 года в Центре Беркли Джорджтаунского университета в США состоялся вебинар на тему «По угрозой ли в Украине свобода религии?» Мы публикуем доклад одной из участниц панельной дискуссии проф. Надежды Киценко.

Основной вопрос нашей дискуссии звучит так: Под угрозой ли свобода религии в Украине? Возможно, еще более интересный вопрос: а почему мы задаём этот вопрос именно сейчас?

Потому что полгода назад мы бы им не задавались. Сделаю примечание: я не говорю о 24 февраля. Сейчас мы задаемся этим вопросом не из-за каких-то новых действий со стороны России, а из-за конкретных действий, предпринятых в последнее время украинскими властями.

С другой стороны, этот вопрос был бы актуален уже три года назад. Почему? Потому что в 2019 году в украинский парламент был внесен закон о том, что церковь, имеющая руководящие органы в государстве-агрессоре, должна изменить свое название так, чтобы в него было включено указание на это руководство. А подан этот законопроект был, кстати, вскоре после создания Православной церкви Украины и явно был направлен на популяризацию и укрепление ПЦУ.

Таким образом, этот предложенный закон, направленный против Украинской Православной Церкви, вынудил бы ее изменить свое название на Русская Православная Церковь в Украине или Московский Патриархат в Украине. Закон находился на рассмотрении в Конституционном суде Украины до конца 2022 года. Конституционный суд признал его законным 28 декабря. Предлагаемый закон гласит (прошу прощения, потому что даже для юридического языка это громоздко):

Религиозная организация (объединение), которая непосредственно или как составная часть другой религиозной организации (объединения) входит в состав (является частью) религиозной организации (объединения), руководящий центр (управление) которой находится за пределами Украины в государстве, которое законом признано осуществившим военную агрессию против Украины и/или временно оккупировавшим часть территории Украины, обязана в своем полном названии, указанном в ее уставе (положении), отражать принадлежность к религиозной организации (объединению) за пределами Украины, в которую она входит (частью которой она является), путем обязательного воспроизведения в своем названии полного уставного названия такой религиозной организации (объединения) с возможным добавлением слов «в Украине» и/или обозначения своего места в структуре иностранной религиозной организации.

Зубодробительно, да. Но это закон, который у нас есть, и перед нами проблема свободы религии. Может ли государство переименовывать религиозные учреждения против их собственной воли?

Увы, даже в этом описании вебинара Украинская Православная Церковь упоминается как УПЦ МП. Но это не ее название — и никогда им не было. Ее название — Украинская Православная Церковь. Почему Центр Беркли называет ее так, как она сама себя не называет?

И на самом деле, кто же может решить, как церкви называть себя, — это не вопрос с подвохом. Он действительно затрагивает суть проблемы. Преподавая религиозную историю Украины более двадцати пяти лет, я учила своих студентов говорить об украинских греко-католиках, а не униатах, потому что они сами считают термин «униаты» уничижительным, а также потому, что они сами себя называют греко-католиками. Это их название. И не дело посторонних решать, как им называться. Так может ли кто-то, кроме УПЦ, решать по этому поводу? Простирается ли роль государства, задача государства на то, чтобы вмешиваться в религию настолько — вплоть до изменения ее названия?

Конституционный суд Украины вынес положительное решение: такой закон является конституционным. Это тяжело для хорошего демократа. С одной стороны, нужно уважать решения демократически созданных судов, даже если нам эти решения могут не нравиться. С другой стороны, можно и нужно критиковать эти решения, когда они кажутся ошибочными. Это применяется в США, это применяется в Польше, и это применяется в Украине.

Поэтому давайте оставим в стороне вопрос, выступает ли Конституционный Суд Украины против свободы религии. Давайте лучше рассмотрим закон на его собственных условиях. Давайте ответим на вопрос: Распространяется ли закон на УПЦ? Есть ли у УПЦ свое руководство в России? Или УПЦ независима?

Сама УПЦ заявляет, что больше не является частью РПЦ и не связана с ней. Так что, если государство говорит, что это так, то именно оно должно будет это доказывать.

Я должна сказать, что доказательства, которые были представлены до сих пор, не кажутся убедительными.

Но какие могут быть аргументы, что УПЦ является частью РПЦ?

Во-первых, УПЦ входила в состав РПЦ, пусть и с большой автономией. Но после мая 2022 года собор УПЦ объявил ее независимой. Кроме намека на историю, в его новом уставе не упоминается ни Россия, ни Русская православная церковь. УПЦ ведет себя как автокефальная церковь: Митрополит Онуфрий совершает литургию как глава автокефальной церкви, УПЦ учредила за границей приходы с ответственным за них епископом, была восстановлена практика миротворения.

Во-вторых, РПЦ продолжает утверждать, что УПЦ является ее частью, и что изменения в Устав УПЦ были внесены под принуждением, под давлением так называемых «украинских фашистов». Несмотря на то, что УПЦ отвергает это, РПЦ продолжает указывать УПЦ на своем веб-сайте как свою часть. Но. Если я утверждаю, что кто-то является моей девушкой, а она говорит, что нет, мы давно расстались, я живу одна и независима, — кому мы верим? Той, кто ушла, или терроризирующему ее бывшему?

Более конкретно. Несколько недель назад Россия потребовала, чтобы религиозные преследования в Украине были вынесены на обсуждение в Совете Безопасности ООН. УПЦ тут же возразила:

Украинская Православная Церковь на данный момент не обращалась ни к одному государству с просьбой о содействии в защите своих прав, а тем более к государству, совершившему вероломное вооруженное нападение на нашу страну Также, мы не уполномочивали никого из РПЦ МП выступать от нашего имени в ООН. Обеспокоены тем, что вопросы об Украинской Православной Церкви поднимают структуры, которые к нам не имеют никакого отношения. Мы призываем власти России не говорить от имени нашей Церкви на международных площадках и не использовать религиозный фактор в своих политических целях.

Вполне ясным образом УПЦ проводит линии, показывающие ее независимость.

В-третьих, отдельные сотрудники в числе иерархии и духовенства УПЦ сотрудничали с оккупационными российскими войсками. Это правда. УПЦ упустила шанс достаточно рано дистанцироваться от этих людей. Да. Но несколько паршивых овец не дают права проклинать или запрещать всю организацию. Мы должны оценивать официальную позицию церкви.

В-четвертых, Украинская служба безопасности, СБУ, провела обыски, пытаясь найти доказательства связей с Россией. Но то, что они до сих пор демонстрировали в качестве таковых, не доказывает, что УПЦ — это церковь, управляемая Россией. Поэтому, если говорится: «Недавние проверки украинского правительства выявили все еще существующие связи между УПЦ и РПЦ», я хотела бы знать, что это значит.

В заключение: Я не утверждаю, что УПЦ безупречна или что она все сделала правильно. Отнюдь нет. Они совершили много ошибок. Но эти ошибки не составляют преступлений, за которые полагается виселица. Они не дают украинскому правительству права отказывать УПЦ в праве на существование.