Православный священник за штатом. Блогер, публицист.
Бросается в глаза уже само присутствие такого интересного и во многом невнятного термина, как «ближнее зарубежье».
Начнем даже с просто «зарубежья». Московская Патриархия раньше всегда подчеркивала наднациональный статус РПЦ. Неспроста со времен сталинской реинкарнации эта церковная структура стала именоваться не «российской», а именно «русской», вне связи с конкретным государственным образованием. Помнится, одним из начинаний нынешнего патриарха было еще большее углубление такого понимания, для чего и была затеяна эта игра с передвижными синодами не только в Москве и Санкт-Петербурге, но в Киеве и Минске. Тем самым патриарх как бы говорил, что он такой же предстоятель в Киеве и Минске, как в Москве. Однако, как и многие другие начинания нынешнего патриарха, все свелось к еще большему откату назад. Для Киева он стал просто чужой, даже еще до войны, а с войной и вовсе враг, к Минску тоже охладел, отдав его полностью на откуп режиму с карт-бланшем угодному властям митрополиту. Патриарх окончательно осел в бункере под Москвой, а его патриархия постепенно, шаг за шагом, мигрировала в сторону полуофициального ведомства при российском государстве. И в качестве окончательного превращения из русской церкви в российскую структуру появляется «зарубежье».
Еще более значимо выделение именно «ближнего зарубежья». Дабы напомнить себе, что значит этот слегка уже подзабытый термин, заглянем в Википедию:
Ближнее зарубежье – возникшее в России в 1992 году после распада СССР собирательное название бывших республик СССР — ныне стран СНГ, а также Прибалтийских республик (Балтийских стран), Украины и Грузии.
Таким образом, термин имеет характер сугубо политический и идеологический, но отнюдь не географический: например, Финляндия не считается «ближним зарубежьем», зато таковым является не граничащая с Россией Молдова или Армения. «Близость» здесь намекает на то, что это как бы не совсем и зарубежье, в некотором смысле даже «свое», с перспективой «возврата в родную гавань». Почему термин многими и расценивается как проявление имперских амбиций России. Все это вполне в духе последних идеологических установок российского фюрера о возвращении к временам распада СССР и пересмотре его итогов. Московская Патриархия, как всегда, чутко отреагировала на направление ветра. И возможно, создание такого Управления может быть заявкой к «собиранию осколков» на церковном уровне. Хотя непосредственный повод скорее всего более заурядный и ситуативный, но в том же духе.
В решении Синода не называется, о каких конкретно епархиях идет речь, но вряд ли имеются в виду все епархии РПЦ на постсоветском пространстве, поскольку многие из них объединены в той или иной степени автономные надепархиальные образования, как УПЦ, БПЦ, так наз. «самостоятельные церкви» Эстонии, Латвии и Молдовы, митрополичьи округи в Средней Азии. В чисто епархиальном статусе остаются только структуры РПЦ в Азербайджане, Армении и Литве. Вряд ли патриархия озаботилась усилением контроля за первыми двумя: они без того мизерны и послушны. Армянской епархией вообще руководит викарный епископ, причем занятый более важным фронтом в качестве главы нового экзархата в Африке. Нет сомнений, что предметом тревоги стала Виленско-Литовская епархия, которая в своей стране именуется Православная церковь в Литве. Она и ранее, несмотря на свой епархиальный статус, вела себя достаточно независимо, во многом благодаря таким неординарным личностям на митрополичьей кафедре, как Хризостом (Мартишкин) и нынешний Иннокентий (Васильев). Но дело еще более усугубилось недавним обращением со стороны митрополита Иннокентия с решительным осуждением войны и несогласием по этому вопросу с патриархом Кириллом. Вдобавок митрополит пообещал «и дальше стремиться к ещё большей церковной независимости», многозначительно отметив, что «мы живем в свободной, демократической стране. Литва – это не Россия». Как видим, есть чем обеспокоиться патриарху.
Надо отметить и тот факт, что митрополит Иннокентий в текущей сессии призван для участия в Синоде, но не прибыл на это заседание, как и синодалы с Украины и Молдовы, «в связи с международной обстановкой». РПЦ просто распадается на глазах. Для удержания от этого неприятного процесса и назначается смотрящий в лице митрополита Павла (Пономарева), бывшего экзарха в Беларуси. Предполагается, видимо, что он большой специалист по удержанию осколков, хотя он известен тем, что в свое время аналогично посягнул на большую независимость экзархата, в результате тоже получил смотрящего – «московского гостя» архимандрита Вассиана (Змеева). Итогом же пребывания митрополита Павла на минской кафедре стала еще большая утрата рычагов патриархийного влияния на дела экзархата в пользу местных властных структур. Чувствуется, он наведет порядок. Такой, что все кончится, как и в прочих начинаниях Москвы, еще большим отступлением по сравнению со статус-кво.
