Святую великомученицу Варвару, чья память совершается сегодня по старому календарю, обезглавил её родной отец. Он был богатым язычником, и желал иметь власть над ней до такой степени, что заточил её в башню, чтобы отгородить её от мира. Тем не менее, она стала христианкой, и таким образом освободилась от своего биологического отца. Он донёс на неё властям, и в конечном итоге сам отсёк ей голову. Вскоре после этого он погиб от удара молнией. Забавно, что благодаря этому событию святая Варвара почитается покровительницей тех, кто занимается огнестрельным оружием, взрывчатыми веществами, и прочими вещами, связанными с огнём.
В этом году я часто теряла дар речи, когда слышала, как многие “отцы” в Русской Православной Церкви, к которой я принадлежу, поддерживают геноцид, продолжающийся в Украине, и честные мощи святой Варвары пребывают в центральном соборе Киева, её история отзывается в моём сердце особым образом.Она напоминает мне о том, что мы свободны, будучи крещены в свободе Духа, и получив “власть быть чадами Божиими” (Ин. 1.12), даже если некоторые из современных нам церковных “отцов” построили башню, в которой пытаются всех нас запереть. Я хочу сказать, что они построить свою собственную башню из идеологии, созданной людьми, вместо того, чтобы строить Церковь, и мы чувствуем, что мы оказались в ней запертыми. Мы чувствуем себя взаперти, потому что мы молимся о «великом господине и отце нашем», который призывает наш народ на то, чтобы убивать и быть убитым в этой преступной войне, приравнивая это безумие к жертве Сына Божия.
Но мы не взаперти, как и святая Варвара не была взаперти, даже живя в башне, и называя своего отца отцом. Он был таковым в земном смысле, но не в том смысле, в каком лишь Бог является отцом, как первоисточник всякого отцовства. Когда людей называют отцами, как отца святой Варвары, они призваны участвовать в отцовстве Бога, исполняя часть своего призвания. Но само это именование не означает, что они достойны этого важного призвания, точно также как титул “великий господин” означает, что этот человек призван быть тем, кого слушают другие лишь в той мере, в какой он есть вместилище Божьего слова и воли.
Как я могу молиться о нём так, и этими словами, если он стал вместилищем не Бога, а кого-то иного? Я не могу ответить на этот вопрос за кого-то другого, но вот что делаю я, в особенности когда я слышу это поминовение в храме. 1. Я скорблю о нём, и о всех нас, потому что он не оправдывает своего призвания ни как “великий господин”, ни как “отец”. Добро и блаженно горевать, когда горе заслуженно, как сам Господь напоминает нам: “Блаженны плачущие, ибо они утешатся” (Мф. 5.4). 2. Я молюсь о том, чтобы мы как Церковь смогли различать добро и зло в нашем современном “Православии”, и что все мы, включая меня, сможем взять свой крест, и раскаяться в наших грехах и преступлениях, в прошлом и в настоящем, в истинной свободе и честности, и 3. Я напоминаю себе о том, что я не придумываю формулы поминовения кого-либо, включая патриарха. Тем не менее, я могу интерпретировать это формулу поминовения так, как я её понимаю, и как я это изложила. Таким образом, у меня остается свобода идти в мою церковь, не отделяя себя от семьи, которой церковь для меня является, и которая не принадлежит никакому “отцу” здесь на земле, но лишь Отцу небесному. Останемся свободными, друзья, молитвами святой мученицы Варвары:
“Варвару святую почтим, / вражия бо сети сокруши, / и яко птица избавися от них // помощью и оружием креста, всечестная!” (тропарь мученице Варваре).
