— во вчерашнем выпуске проекта «вДудь» ведущий спрашивает своего гостя — современного русского писателя Бориса Акунина (Григория Чхартишвили) — о роли православия в том, какова Россия сейчас. Публикуем фрагмент этой беседы.
Юрий Дудь: Есть гипотеза, что в России все постоянно скатывается в авторитарное или тоталитарное из-за религии. Потому что православие предрасположено к этому более, чем даже другие виды христианства: католики и протестанты.
Борис Акунин: Мне так не кажется. Мне кажется, что значение религии и религиозности очень сильно преувеличено, потому что в России церковь православная очень давно превратилась в послушную служанку государства. Какой-то вот обслуживающий персонал. Еще со времен Петра Первого, с тех пор церковь превратилась в какое-то министерство, ведомство. И мне кажется, что в сегодняшней России духовно-политическое влияние церкви очень невелико. Чем больше церковь как институт сращена с государством, тем обычно меньше бывает ее духовное влияние. Церковь влиятельна, когда она гонима. Христианская церковь. Тогда она приобретает как бы сакральность, авторитет и т. д.
К этому рассуждению Бориса Акунина о церкви в России еще уместно напомнить слова м. Марии (Скобцовой) из ее доклада, прочитанного в 1936 году. Кажется, что война еще более выявила ее аналитическую провиденцию в отношении судьбы российской церкви:
— Если в церковь, одаренную терпимостью и признанием со стороны советской власти, придут новые кадры людей, этой властью воспитанные, то придут они именно с такой психологией. Что это значит? Это значит, что сначала они, в качестве очень жадных и восприимчивых слушателей, будут изучать различные точки зрения, воспринимать проблемы, посещать богослужения и т. д. А в какую-то минуту, почувствовав себя наконец церковными людьми по-настоящему, по полной своей неподготовленности к антиномическому мышлению, они скажут: «Вот по этому вопросу существует несколько мнений — какое из них истинно? Потому что несколько одновременно истинными быть не могут. А если вот такое-то истинное, то остальные подлежат истреблению, как ложные».
Они будут сначала запрашивать Церковь, легко перенося на нее привычный им признак непогрешимости. Но вскоре они станут говорить от имени Церкви, воплощая в себе этот признак непогрешимости. Если в области тягучего и неопределенного марксистского миропонимания они пылают страстью ересемании и уничтожают противников, то в области православного вероучения они будут еще большими истребителями ересей и охранителями ортодоксии. Шаржируя, можно сказать, что за неправильно положенное крестное знамение они будут штрафовать, а за отказ от исповеди ссылать в Соловки. Свободная же мысль будет караться смертной казнью. Тут нельзя иметь никаких иллюзий, — в случае признания Церкви в России и в случае роста ее внешнего успеха она не может рассчитывать ни на какие иные кадры, кроме кадров, воспитанных в некритическом, догматическом духе авторитета.
