Проекту «Мир всем» удалось поговорить с политзаключенным, приговоренным к дикому сроку в 25 лет. В нем затронули и тему христианского самоощущения Владимира. Политик признался, что отношение к вере и Церкви не изменилось, несмотря на то, что ее дискредитируют отдельные лица.
Те гонимые священники, которые, словами Мартина Нимёллера, «не могут хранить молчание, повелённое человеком, когда Господь велит им говорить», сегодня, на мой взгляд, спасают честь всей Русской Церкви. И я уверен, что именно так это останется в истории.
Рассказал политзаключенный и о том, что ему запрещено посещать храмы, которые расположены на территории колоний, между которыми ему приходится кочевать. Но возможность исповеди и причастия ему сохранили. Для этого нужно писать заявление и тюремный священник приходит в камеру или служебное помещение. Сохраняет он и личные контакты с рядом священников.
Молюсь каждый день — обычно утром и на ночь. Собственно, все мои молитвы здесь только внутренние и только в камере. С тех пор, как меня в начале осени этапировали в Сибирь, я постоянно нахожусь в одиночном заключении, поэтому вопрос о сокамерниках не возникает.
