Богослов, политолог, юрист, докторантка Рейнского университета им. Фридриха Вильгельма (Бонн, Германия), модераторка группы "Христианская визия"
Основы социальной концепции Русской Православной Церкви были приняты Архиерейским собором в 2000 году, одним из авторов и идейных вдохновителей данного документа был теперешний Патриарх, а тогда Митрополит Смоленский и Калининградский, председатель Отдела внешних церковных сношений Кирилл (Гундяев). Многие богословы и исследователи церкви высоко оценивали появление такого документа в Русской Православной Церкви, рассматривали его как шаг в сторону развития социальной рефлексии в православии, несмотря на то, что многие темы излагались противоречиво, часто с лирическими отступлениями и без критического рассмотрения прежнего опыта взаимодействия церкви с обществом и государством — такой стиль стал для документов, составляемых под руководством Патриарха Кирилла в определенном смысле «фирменным». Поэтому документ производит на читателя впечатление довольно сумбурного и непоследовательного, откуда тяжело вывести какое-то однозначное мнение по любому вопросу.
Не удивительно, что даже сейчас многие видят в ОСК потенциал стать основой для выработки антивоенной позиции Русской Православной Церкви, в отличие от той позиции поддержки российского вторжения в Украину, которой придерживается Патриарх Кирилл.
Действительно, на первый взгляд, в ОСК, которые излагают богословскую позицию РПЦ по отношению к войне преимущественно в Главе VIII “Война и мир”, а также содержат отдельные замечания по поводу войны в других разделах документа, есть антивоенные идеи и стремление действовать в этом направлении.
Например, война прямо называется злом (VIII.1§1), а Русская Православная Церковь берет на себя довольно жесткие обязательства по миротворчеству, противостоянию пропаганде войны и насилия:
Русская Православная Церковь стремится осуществлять миротворческое служение как в национальном, так и в международном масштабе, стараясь разрешить различные противоречия и привести к согласию народы, этнические группы, правительства, политические силы. Для этого она обращает свое слово к власть имущим и другим влиятельным слоям общества, а также прилагает усилия для организации переговоров враждующих сторон и для оказания помощи страждущим. Церковь также противостоит пропаганде войны и насилия, равно как и различным проявлениям ненависти, способной спровоцировать братоубийственные столкновения”. (VIII.5§6)
Однако, с другой стороны, отношение к войне в документе неоднозначное и различается кардинально — от полного неприятия до искренней поддержки — в зависимости от типа войны. Всего в ОСК можно выделить шесть типов войны: 1) гражданская война, 2) агрессивная внешняя война, 3) межэтнический конфликт; 4) справедливая война, 5) война, не соответствующая принципам справедливой войны, 6) освободительная война.
Так, в случае если война является гражданской или агрессивной внешней, Русская Православная Церковь строго запрещает священникам или любым церковным структурам сотрудничать с государством и оказывать помощь в ее ведении (III.8§5.b):
[С]уществуют области, в которых священнослужители и канонические церковные структуры не могут оказывать помощь государству, сотрудничать с ним. Это: …
б) ведение гражданской войны или агрессивной внешней войны.
Казалось бы, именно этой позиции должна была бы следовать Русская Православная Церковь и ее клирики, когда Российская федерация вторглась на территорию независимой Украины, причем и в случае, если бы считали украинцев одним народом с русским — тогда бы эта война квалифицировалась как гражданская и братоубийственная; и если бы считали Украину независимым государством — тогда бы это была агрессивная внешняя война.
Но Социальная концепция оставляет здесь лазейки для оправдания войны и ее поддержки со стороны руководства РПЦ. Во-первых,
Признавая войну злом, Церковь все же не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости. Тогда война считается хотя и нежелательным, но вынужденным средством (VIII.2§1).
Во-вторых, “в нынешней системе международных отношений подчас бывает сложно отличить агрессивную войну от оборонительной” (VIII.3§4).
В-третьих, ОСК предлагает концепцию “справедливой войны”, которая разрешается при соблюдении ряда принципов: 1) любовь к своим ближним, своему народу и Отечеству; 2) понимание нужд других народов; 3) убеждение в том, что благу своего народа невозможно служить безнравственными средствами; а также предлагает оценивать в качестве критерия справедливость оценивать “нравственное состояние воюющих” — “методы ведения войны, а также отношение к пленным и мирному населению противника, особенно детям, женщинам, старикам”(VIII.3§5).
В случае, если война является межэтническим конфликтом, Русская Православная Церковь декларирует собственный нейтралитет: “в ходе межэтнических конфликтов она не выступает на чьей-либо стороне” и “осуществляет миссию примирения между вовлеченными во вражду нациями и их представителями.” (II.4§2.) Тем не менее, она должна встать на сторону тех, кто вынужден защищаться, в случае “явной агрессии или несправедливости, проявляемой одной из сторон.” (II.4§2.)
Казалось бы, эта уловка “справедливой войны” не должна была бы дать “зелёный свет” руководству РПЦ поддерживать вторжение в Украину — после Бучи, Ирпеня, Херсона, после массированных артиллерийских атак на города Украины, после разрушения гражданской инфраструктуры, бесчеловечного отношения в фильтрационных лагерях, подогревания ненависти к украинцам в пропагандистских сми, очевидно, что с критерием нравственного состояния, методов ведения войны, отношения к пленным и мирному населению, у российской армии наблюдаются серьёзные проблемы.
Но если рассматривать российское вторжение в Украину как “освободительную войну”, то к таковой даже никаких критериев ее “справедливости” не выставляется — она прямо благословляется: “Русская церковь многажды благословляла народ на участие в освободительной войне” (II.2§4.). Это уже не “хотя и нежелательное, но и вынужденное средство”, но прямая обязанность, отказаться от которой значит “умереть преступником или рабом”, ведь смерть “за честь веры и за свободу Отечества” — это способ получения “жизни и венца на небе” — здесь ОСК цитирует изречение святителя Филарета (Московского). (II.2§4.)
Воины же, “которые ценой собственной жизни сохраняли жизнь и безопасность ближних” рассматриваются чуть ли не как святые на основании Ин. 15. 13 (VIII.2§1). В обоснование этого в ОСК приводятся апокрифические слова св. равноапостольного Кирилла, просветителя славян:
Наши христолюбивые воины с оружием в руках охраняют Святую Церковь, охраняют государя, в священной особе коего почитают образ власти Царя Небесного, охраняют отечество, с разрушением коего неминуемо падет отечественная власть и поколеблется вера евангельская. Вот драгоценные залоги, за которые до последней капли крови должны сражаться воины, и если они на поле брани положат души свои, Церковь причисляет их к лику святых мучеников и нарицает молитвенниками пред Богом. (VIII.2§2)
Таким образом, воины, погибшие на поле брани для защиты церкви и руководителя своего государства, считаются святыми мучениками. Так что вызвавшее возмущение высказывание другого Кирилла, в этот раз Патриарха Московского, сделанное им в проповеди в Неделю 15-ю по Пятидесятнице после Литургии в Александро-Невском скиту 25 сентября 2022 г., будто
«Церковь осознает, что если кто-то, движимый чувством долга, необходимостью исполнить присягу, остается верным своему призванию и погибает при исполнении воинского долга, то он, несомненно, совершает деяние, равносильное жертве. Он себя приносит в жертву за других. И потому верим, что эта жертва смывает все грехи, которые человек совершил» —
это не некая его инновация, а прямое следствие из Основ социальной концепции РПЦ. Патриарх Кирилл здесь даже поскромничал, говоря лишь о “смывании грехов”, ведь в ОСК не стесняется прямо причислять таких воинов к “лику святых мучеников и нарицать молитвенниками пред Богом”.
Более того, сравнение жертвы воинов со спасительной жертвой Самого Христа “за жизнь мира” (Ин. 3:16) в той же проповеди:
Бог в Сыне Своем отдает Свою человеческую жизнь ради других людей, ради рода человеческого, значит жертвенность есть высочайшее проявление любви человека к своим ближним. Жертвенность есть величайшее проявление лучших человеческих качеств. Мы знаем, что сегодня многие погибают на полях междоусобной брани. —
также имеют основание находим в Социальной концепции РПЦ в виде отсылки к сравнению Самим Христом своей любви и жертвы к взаимной любви между Его учениками, к которой он призывает и больше которой нет, “как если кто положит душу свою за друзей своих” (Ин. 15:13), которая в Соцконцепции относится именно к воинам, и ни к кому другому. (VIII.2§1). В разделе “Церковь и нация” патриотизм рассматривается как один из способов выражения заповеди Божией о любви к ближнему (II.3§1), а проявляется он в первую очередь — через “защиту отечества от неприятеля” (II.3§2).
Патриарх Кирилл действительно рассматривает военную агрессию России против Украины как “освободительную войну” Святой Руси против супостатов — “иноплеменных языков, брани хотящих”, которые на нее ополчаются ( Молитва «О восстановлении мира», 3 марта 2022 года).
Для него, это “освободительная война” против могущественного мира, который хочет насадить гей-парады (проповедь в Неделю сыропустную после Литургии в Храме Христа Спасителя, 6 марта 2022 года). Это “освободительная война” против оккупации Русской земли, “которая могла нанести урон ее духовной жизни”, принести “духовную погибель, изменить духовный, религиозный, культурный код страны” (проповедь в день памяти благоверного великого князя Александра Невского, 6 декабря 2022 года). Это “освободительная война” против Запада, которому “были нужны наши души, наш разум, наша политическая воля” и который посягал на “духовный суверенитет, нашу веру, нашу традицию, духовное основание нашей личной и общественной жизни” (там же).
Более того, он также рассматривает ее как «борьбу, которая имеет не физическое, а метафизическое значение» (проповедь в Неделю сыропустную после Литургии в Храме Христа Спасителя, 6 марта 2022 года), в которой врагами, с которыми ни в коем случае нельзя смириться, являются те, кто разрушает закон Божий, «стирая грань между святостью и грехом» и те, «кто пропагандирует грех как образец или как одну из моделей человеческого поведения» (там же).
И поэтому Патриарх Кирилл эту войну благословляет — как один из авторов Основ социальной концепции Русской Православной Церкви.
