Противостояние Святого Престола войне в Украине. Между теорией справедливой войны и ненасилием

Павло Смыцнюк

Павло Смыцнюк — доктор теологии, научный сотрудник в сфере эллинистических исследований и религиоведения в Принстонском университете. Специализируется на политическом богословии, национализме и религиозных аспектах антиколониальной борьбы. В 2019-2022 годах — директор Института экуменических исследований Украинского католического университета во Львове (Украина).

Статья¹ опубликована на английском языке под заголовком “The Holy See Confronts the War in Ukraine Between Just War Theory and Nonviolence” в Journal of the European Society for Catholic Theology (ET-Studies 14/1 (2023), 3-24. doi: 10.2143/ETS.14.1.3291624) и переведена на русский язык проектом «Христиане против войны» ©.

Аннотация

Противостояние Святого Престола войне в Украине: между теорией справедливой войны и ненасилием. В этой статье исследуется реакция Папы Франциска и Святого Престола на войну в Украине и предпринимается попытка объяснить ее логику. Представив сперва заявления Святого Престола с начала российской агрессии, автор прочитывает их в контексте католического социального учения. В частности, он утверждает, что двусмысленность позиции Святого Престола связана с неразрешенным противоречием между традиционным подходом к справедливой войне и тенденцией к ненасилию. Последнее стало особенно заметно в последние десятилетия, в частности, благодаря энциклики Франциска Fratelli Tutti. Автор приходит к выводу, что война в Украине представляет собой поворотный момент в представлениях католической церкви о войне и мире.

Ключевые слова: Война в Украине, Миростворчество, Справедливый мир, Религиозная дипломатия, Папа Франциск, Fratelli Tutti

1. Введение

Полномасштабная война, которую Российская Федерация развязала против Украины 24 февраля 2022 года, потрясла политических и религиозных лидеров по всему миру. В этой статье исследуется реакция Папы Франциска и Святого Престола на войну и предпринимается попытка объяснить ее логику. После ознакомления читателя с действиями и заявлениями Святого Престола с начала российской агрессии я анализирую их сквозь призму католического социального учения о войне и мире. Я утверждаю, что чрезмерно осторожные, а иногда и двусмысленные заявления Ватикана о войне, обусловлены двумя ключевыми причинами². Первая причина, которая рассматривается в этой статье, — это неразрешенное противоречие между понятием справедливой войной и ненасилием в современном магистериуме католической церкви. Презумпция против войны, предпочтение более ограничительного применения теории справедливой войны и стремление к ненасильственным средствам разрешения конфликтов, которые приобрели популярность в последние десятилетия, в частности, благодаря Fratelli Tutti Франциска (Francis 2020), представляют собой, хорошо это или плохо, рамки, за которые Святой Престол не может легко выйти в своей оценке войны в Украине. Вторая причина, о которой я расскажу в другом месте, связана с политикой нейтралитета Святого Престола, которая при Франциске свидетельствует о нежелании смотреть на мир через призму Запада³. Обе эти причины связывают пророческий голос Церкви с ее особым призванием действовать посреди мира, отмеченного человеческой хрупкостью и политическими конфликтами — мира, в котором единственный доступный выбор часто является плохим.

Святой Престол является ориентиром не только для более чем миллиарда католиков во всем мире, но и для многих других людей и учреждений, которые ценят его стремление к моральному авторитету, когда он отвечает на вызовы в этической и геополитической сфере, стоящих перед человечеством. Как выразился кардинал Ренато Раффаэле Мартино, бывший председатель Папского совета «Справедливость и мир», «именно моральный, а не политический авторитет дает Святому Престолу возможность действовать в международном масштабе» (Martino 2008, 23). Папство, в силу своей преимущественно духовной природы, придерживается особого стиля, когда комментирует военные конфликты. Оно предпочитает использовать абстрактный и поучительный язык, обычно предпочитает не «называть по именам» и не считает своей задачей обсуждение моральности каждой войны, происходящей в мире. Даже в тех случаях, которые международное сообщество и Святой Престол, несомненно, рассматривают как агрессивные войны, Ватикан будет призывать к дипломатическим решениям, а не обращаться к военным. Хорошей иллюстрацией такого подхода является Первая война в Персидском заливе 1990 года. Хотя было ясно, что иракское вторжение в Кувейт было нарушением международного права, Иоанн Павел II не одобрял военного вмешательства с целью вытеснения Ирака из Кувейта, а вместо этого настаивал на необходимости переговоров и использования других мирных средств (Dodaro, 1992, с. 200–09).

То, как Святой Престол действует на международном уровне, в значительной степени зависит от понтифика, его стиля и личности. Римская курия действует «от имени [папы] и его полномочиями» (CIC 1983, can. 360). Папа считается главным толкователем церковной традиции, и его суждения авторитетны для большинства католиков. В то же время католическое социальное учение разработало принцип субсидиарности, требующий, чтобы центральная власть не вмешивалась в дела, которые можно было бы решить на местах. Этот принцип, обычно применяемый к политической жизни и в меньшей степени к принятию решений внутри Церкви (что предполагало бы, что папа ограничивал себя «универсальными моральными принципами» при делегировании «благоразумных суждений» конференциям епископов, экспертам или мирянам), остается в силе при анализе вооруженных конфликтов⁴. Однако Святой Престол обеспокоен тем, что представители Церкви в применении социальной доктрины к конкретным случаям избегают политизации. Например, обращаясь к украинским епископам в 2015 году, после захвата Крыма Россией, Франциск заявил, что некоторые вопросы недавней истории — это «вопросы, которые частично имеют политическую основу и к которым вы не призваны дать прямой ответ» (Francis, 2015 г., курсив мой). Другими словами, Церковь должна давать моральное руководство, но воздерживаться от углубления в детали, особенно в вопросах, имеющих политическое значение.

2. Слова, дела и упущения

Франциск был предельно откровенен в отношении войны в Украине. Сайт Il Sismografo, специализирующийся на новостях Ватикана и Католической церкви, задокументировал 111 заявлений Папы о войне в Украине в период с 27 февраля 2022 года по 18 января 2023 года⁵. С самого начала войны Папа призвал к миру и прекращению огня. Мир был единственной и самой важной вещью, подчеркиваемой во всех заявлениях, сделанных руководством Ватикана. Святой Престол несколько раз выражал желание выступить посредником.

С марта 2022 года Франциск последовательно осуждал войну, однако его терминология претерпела некоторую эволюцию. 6 марта Франциск заявил, что то, что происходит в Украине, было не просто «военной операцией» (как утверждало российское правительство), а полномасштабной войной, и заверил мир, что Святой Престол готов сделать «все» чтобы остановить это (Sismografo 2022). Прошло три недели, прежде чем Франциск начал использовать термин «агрессия» (13 марта), и месяц, прежде чем впервые был использован термин «вторжение» (27 марта). Франциск обычно предпочитает не указывать прямо, что войну развязала Российская Федерация или президент Путин, хотя он часто упоминает Россию и ее президента, говоря о войне⁶. Он также предположил, что НАТО несет ответственность за начало войны (Francis 2022c; Spadaro 2022b).

Папа никогда не ставил под сомнение право украинцев на самооборону. Он прямо заявил об этом праве в интервью журналу Télam в июне 2022 года. Примечательно, что то, как Франциск высказался по этому поводу, свидетельствует о его желании рассмотреть аргумент законной самозащиты вне рамок теории справедливой войны, которой он традиционно придерживался. Он сказал: «Я считаю, что пришло время переосмыслить концепцию «справедливой войны». Война может быть справедливой, есть право защищаться. Но нам нужно переосмыслить то, как эта концепция используется в наши дни» (Francis 2022g). В вопросе о военной помощи Франциск первоначально заявил, что правильным ответом на агрессию не может быть вооружение, санкции или укрепление военных союзов (Фрэнсис 2022а). В интервью Il Corriere della Sera в мае 2022 года на вопрос о вооружении Украины для ее самообороны он ответил так: «Я не могу ответить на вопрос, правильно ли снабжать украинцев. Я слишком далек от этого» (Francis 2022c). В сентябре 2022 года Франциск пошел еще дальше и заявил, что вооружение Украины «может быть моральным — морально приемлемым — если оно осуществляется в соответствии с условиями морали […]. Но это может быть аморально, если это делается с намерением спровоцировать новую войну, или продать оружие, или избавиться от того оружия, которое больше не нужно. […] Защищать себя является не только законным, но также и выражением любви к Родине. Те, кто не защищает себя, те, кто не защищает что-то, не любят этого, а те, кто защищают, — любят» (Francis 2022e).

Право защищать себя силой и получать военную помощь было подчеркнуто — на этот раз в более традиционных рамках традиции справедливой войны — высокопоставленными дипломатами Ватикана — госсекретарем кардиналом Пьетро Паролином и секретарем по связям с государствами архиепископом Полом Галлахером. В апреле 2022 года кардинал Паролин прокомментировал: «Я вижу, что многие отправляют оружие [в Украину]. Об этом страшно и подумать. Это может привести к эскалации, которую невозможно контролировать […]. Однако принцип законной самозащиты остается» (Parolin 2022b). Несколько недель спустя Паролин выразился более конкретно: «Есть право на вооруженную защиту в случае агрессии». Однако это право должно осуществляться при определенных условиях, изложенных в теории справедливой войны, о которых прямо упомянул Паролин⁷. Заявления архиепископа Галлахера шли в том же направлении (Ceraso 2022).

Помимо этих слов, были и действия. Понтифик сделал несколько символических жестов, которые продемонстрировали его поддержку Украины. На следующий день после начала войны папа пришел в российское посольство при Святом Престоле, что является необычным для дипломатического протокола Ватикана. Как позже объяснил Франциск, он попросил передать Путину сообщение о том, что он «готов поехать [в Москву] при условии, что [Путин] предоставит ему крошечное окно для переговоров» (Francis 2022b). 25 марта Папа посвятил Россию и Украину непорочному Сердцу Марии. Папа также направил в Украину и соседние страны двух высокопоставленных куриальных священнослужителей. Одним из них был кардинал Майкл Черны, префект Дикастерии целостного человеческого развития (министерство Ватикана, занимающееся вопросами справедливости и мира) и один из самых доверенных советников Франциска. Позже последовали и другие эмиссары Ватикана. Папа встречался с членами семей пленных защитников Мариуполя и лично участвовал в процессе обмена военнопленными (Spadaro 2022а). Через девять месяцев после начала войны понтифик написал письмо народу Украины в качестве знака сочувствия. В письме он выразил солидарность с солдатами, «которые для мужественной защиты [своей] Родины были вынуждены взяться за оружие» (Francis 2022d).

Франциск пытался связаться с Русской православной церковью, пытаясь привлечь их к участию в поиске мирных решений. 16 марта 2022 года Папа Римский провел зум-беседу с Патриархом Московским Кириллом. Позднее встреча Франциска и Кирилла, запланированная на июнь 2022 года в Иерусалиме, была отменена. Франциск объяснил отмену встречи следующим образом: «Наша дипломатия понимала, что встреча между нами в это время может привести к большому замешательству»⁸. Комментарии Папы о Кирилле как о «путинском алтарнике» не были восприняты позитивно высшим руководством Русской православной церкви.

Другие вещи, которые папа сделал или сказал, вызвали споры. Во время церемонии Via Crucis крест несли украинка и россиянка. Спадаро, журналист-иезуит, близкий к Франциску, описал этот жест как «пророческий» знак, идущий «против всякой видимой надежды» (Spadaro 2022c, 427), однако это было подвергнуто резкой критике со стороны украинских политических и религиозных лидеров как акт преждевременного примирения. Комментарии Франциска о чеченцах и бурятах как о главных виновниках зверств, совершенных в Украине, вызвали критику как с российской, так и с украинской стороны (Lefèvre 2022).

Таким образом, можно обнаружить определенный неудобства в действиях Святого Престола в отношении российской агрессии против Украины. Первоначально Франциск был очень сдержан в своих комментариях, но по мере развития войны он становился более откровенным. Слова и жесты понтифика о войне в Украине часто были полисемантичны — их можно было интерпретировать по-разному. Они раздражали как украинцев, так и россиян, поскольку обе страны пытались привлечь Святой Престол на свою сторону. В дальнейшем я попытаюсь объяснить беспокойство Святого Престола по поводу этой войны.

3. От справедливой войны к ненасилию

Агрессия России против Украины стала концептуальным топосом для дискуссии о моральности войны и допустимости самообороны в рамках католической социальной этики и магистериума. С одной стороны, многие этики утверждали, что Украина имеет право на легитимную самооборону и должна быть обеспечена оружием⁹. Немецкая католическая комиссия справедливости и мира дошла до того, что назвала поставки оружия в Украину «законными, если даже не необходимыми с этической точки зрения» (Justitia et Pax Commission 2022). С другой стороны, в сообществе социальной этики раздавались голоса, выступавшие за ненасильственное сопротивление¹⁰. Некоторые ученые и церковные лидеры задают вопрос, подобный тому, который сформулировал католический специалист по социальной этике Маркус Фогт: «Насколько [наши] мироэтические размышления прошлых лет, а также руководящие принципы католического социального учения все еще заслуживают внимания в новом угрожающем сценарии»?¹¹ Ссылка Франциска на католическую социальную доктрину для интерпретации войны в Украине широко обсуждалась как в католической церкви, так и за ее пределами (Liedl 2022). Далее я рассмотрю позицию Святого Престола в отношении Украины в контексте дебатов об этике войны и мира, которая будет изложена очень приблизительно, и покажу, в какой степени последнее пронизывает подход Франциска и Ватикана к войне в Украине.

На протяжении веков католическая церковь разработала то, что мы сейчас называем традицией справедливой войны, как часть своего социального учения¹². Хотя христианским идеалом является общество мира и справедливости, в нашем несовершенном мире бывают моменты, когда война может быть морально оправдана. На протяжении истории были сформулированы следующие критерии jus ad bellum: справедливое основание, относительная справедливость, компетентное руководство, правильные намерения, крайнее средство и пропорциональность (Massaro 2016, 108–17). Если вы соответствовали этим критериям, война, которую вы вели, считалась справедливой, особенно если это была оборонительная война. Доктрина справедливой войны и соответствующие критерии включены в Компендиум социальной доктрины Церкви, составленный по требованию Иоанна Павла II. В документе утверждается, что «руководители государства, подвергшегося нападению, имеют право и обязаны организовать оборону даже с применением силы оружия» (Justice and Peace 2005, §500 [p. 217]).

Хотя в этой традиции сохраняется единство (поэтому ее иногда называют доктриной), голоса, которые ее составляют, такие как Августин (который опирается на Цицерона), Аквинат или Суарес, различаются в том, как они решают вопросы войны и мира¹³. Отчасти это разнообразие можно объяснить историческим контекстом, в котором жили эти люди. Как отмечают Барбьери и Юстенховен, поскольку «этические учения обязательно частично формируются социальными и интеллектуальными условиями, в которых они формулируются», мы не можем предполагать, что существовала «единая фиксированная структура справедливой войны, освещенная на протяжении веков» (Justenhoven/Barbieri 2012b, 1–3).

В последние десятилетия христианская, особенно католическая, социальная рефлексия отдаляется от теории справедливой войны в сторону справедливого мира, этики миростроительства и, в определенной степени, в сторону ненасилия и даже пацифизма¹⁴. Как указал Эрик Грегори, «защитники [справедливой войны] теперь оказались в меньшинстве в христианской этике» (Грегори 2014, 55). Традиционная «презумпция против несправедливости» уступила место «презумпции против войны и силы» (Charles 2005, 335–369; ср. Shelledy 2004, 157–58). Однако подход справедливого мира не следует рассматривать как обязательно противостоящий традиции справедливой войны, а скорее как развивающийся внутри этой традиции, в новом контексте, отмеченном распространением ядерного оружия и опытом двух мировых войн, а также уменьшение светской власти католической церкви и усиление глобализации Святого Престола¹⁵. Ингеборг Габриэль лаконично утверждает, что теория справедливой войны «направлена на ограничение насилия, а не на его легитимацию, даже если […] этим термином злоупотребляют, иногда также со стороны церквей» (Gabriel 2022). Этика справедливого мира идет еще дальше и пытается, с одной стороны, ограничить либеральный подход к справедливой войне, а с другой стороны, сбалансировать подход справедливой войны, настаивая на предотвращении войн, активном миростроительстве и примирении¹⁶. В то же время традиция справедливой войны находится в противоречии с абсолютным ненасилием и пацифизмом (Hornsby-Smith 2006, 301). Как отмечает Карстен Стан, «стремление к справедливости может продлить вооруженный конфликт или помешать мирным усилиям» (Stahn 2020, 4).

Решительный шаг католического магистериума к справедливому миру был сделан Иоанном XXIII в его Pacem in terris [1963], вскоре после кубинского ракетного кризиса, поставившего мир на грань ядерной войны (John XXIII, 1963). Политологи Дэвид Д. Кори и Джош Кинг утверждают, что «учение Pacem in terris относительно военной силы радикально расходится с традицией справедливой войны, несмотря на то почтение, которое эта энциклика отдает традиции как таковой […]. Ее учение сводится к тому, что никогда нельзя применять военную силу» (Corey/King 2013, 150). Они критикуют Pacem in terris за идеализм, утверждая, что «военная сила никогда не бывает законной» (там же, 155). Кори и Кинг, возможно, слишком далеко продвигают аргумент в пользу абсолютной нелегитимности применения силы в Pacem in terris, что правильнее интерпретировать как растущий скептицизм по отношению к войне в ядерный век. Однако они правы, указывая, что, по сравнению с Pacem in terris, Конституция II Ватиканского Собора Gaudium et spes [1965] представляет собой более взвешенный подход к вопросу о войне, поскольку в ней берется во внимание как реализм человеческого греха, так и требования справедливости¹⁷. Gaudium et spes представляет как традицию справедливой войны, так и пацифизм как приемлемые варианты: допуская отказ от военной службы по соображениям совести, он делает ненасилие морально приемлемым, а разрешая самооборону, он продолжает путь традиции справедливой войны¹⁸.

Параллельно с продолжающейся поддержкой презумпции против войны, католическое социальное учение поддержало принцип гуманитарного вмешательства. Католический специалист по социальной этике Джерард Пауэрс утверждает, что перед лицом геноцида «Церковь имела четкий ответ на вопрос Каина: «Да, мы — сторожи нашего брата»»¹⁹. Магистериум последних десятилетий принял принцип «ответственности за защиту» (responsibility to protect = R2P), который позволяет международному сообществу развертывать силу для защиты наиболее уязвимых²⁰. Гуманитарное вмешательство, описанное Грегори как «парадигма оправданной войны» (Gregory 2020, 536), может рассматриваться как противовес пацифизму в рамках христианской этики.

**4. Папа Франциск и Fratelli tutti (FT)**

Как и во многих других областях, Франциск оригинален, когда опирается на традиции своих предшественников. Его [энциклика] Fratelli tutti интерпретируется как католическое неприятие — пусть и двусмысленное — теории справедливой войны (ср. Mabille 2022b; Faggioli 2022, 170). По словам Дрю Кристиансена, Fratelli tutti «заходит настолько далеко, насколько это возможно, в критике справедливой войны, не отвергая ее целиком» (Christiansen 2021, 6). Кардинал Майкл Черны и теолог Кристиан Бароне считают, что утверждение Франциска во Fratelli tutti о неадекватности подхода справедливой войны является «новаторским» по сравнению с предыдущим папским магистериумом²¹.

В Fratelli tutti Франциск утверждает: «Войну можно легко выбрать, ссылаясь на всевозможные якобы гуманитарные, оборонительные или предупредительные оправдания, даже прибегая к манипулированию информацией. В последние десятилетия каждая война была якобы «оправданной». Катехизис Католической Церкви говорит о возможности законной защиты с помощью военной силы, что предполагает демонстрацию соблюдения определенных «жестких условий моральной законности». Однако легко впасть в чрезмерно широкую интерпретацию этого потенциального права. […] Вопрос заключается в том, придала ли разработка ядерного, химического и биологического оружия […] войне неконтролируемую разрушительную силу над огромным количеством ни в чем не повинных гражданских лиц. […] Мы больше не можем думать о войне как о решении, потому что ее риски, вероятно, всегда будут больше, чем ее предполагаемые выгоды. Ввиду этого очень трудно теперь ссылаться на рациональные критерии, выработанные в прежние века, чтобы говорить о возможности «справедливой войны»» (FT 258). Подозрение Франциска в «якобы гуманитарных, оборонительных или предупредительных оправданиях» свидетельствует о его беспокойстве не только по поводу ответственности за защиту принципа, которого придерживался Бенедикт XVI²², но также, что более важно, с идеей моральной легитимности оборонительной войны²³. Наконец, Fratelli tutti, как более ранний магистериум Франциска, критически относится к производству и торговле оружием Finally, Fratelli tutti, as Francis’ earlier magisterium, is critical of arms production and trade (FT 262)²⁴.

Кристиан Николаус Браун, исследователь традиции справедливой войны, объяснил неприятие Франциска теорией справедливой войны влиянием школы справедливого мира (Braun 2020, 590). По словам Брауна, точка зрения Франциска о справедливом мире перекликается с логикой двух документов немецких епископов 2020 года (Braun 2022b, 17). «Немецкие епископы в мировой войне: заявление об окончании Второй мировой войны 75 лет назад» и «Справедливый мир» утверждают, что верность теории справедливой войны не позволила немецкому епископату адекватно осудить войну Гитлера и позволила войне оставаться неизменной обычной частью геополитической жизни (Bishops 2020a; b). Перспектива справедливого мира, сформулированная немецкими епископами, подходит к миру более целостно, как к ценности, включающей справедливость, благополучие и устойчивость, и более радикально отвергает насилие как способ разрешения конфликтов (Bishops 2020b, §59, 61, 124).

Предпочтение Франциска ненасилию также очевидно из его Послания ко Всемирному дню мира 2017 года под названием «Ненасилие: стиль политики во имя мира». Здесь Франциск утверждает, что «противодействие насилию насилием ведет в лучшем случае к вынужденной миграции и огромным страданиям, потому что огромное количество ресурсов направляются на военные цели и не удовлетворяют повседневные нужды […] людей», и предлагает нам продолжать политику «активного ненасилия»²⁵.

Отказ Франциска от подхода справедливой войны подвергся критике со стороны исследователей, которые приводят те же аргументы, что и аргументы, направленные против Pacem in terris. Фогт утверждает, что «пацифистский отказ папы от любого вида войны не соответствует необходимости оборонительного противодействия эксцессам вооруженного насилия и агрессии» (Vogt 2022a, 2). Точно так же Франсуа Мабиль ставит под сомнение возможность исключения нравственности законной самообороны в Fratelli tutti 258 (Mabille 2022a). Я бы предположил, что некоторые из причин, приводящих к отказу от справедливых войн, обусловлены подходом, который кажется релятивистским: из-за того факта, что некоторые стороны представляют свои войны как справедливые, делается вывод, что никакая война никогда не бывает справедливой²⁶. Хотя злоупотребление законной защитной риторикой является бесспорным²⁷ и должно вести Церковь к тому, чтобы она становилась все более избирательно, из этого не следует, что Церковь должна полностью отказаться от проницательности. Говоря это, также становится понятно, что в ядерный век, когда полное уничтожение становится реальной возможностью, классические подходы к войне должны быть пересмотрены (Girard 2009).

Итак, считает ли Fratelli tutti самозащиту с помощью оружия аморальной с католической точки зрения? Я предполагаю, что в энциклике есть два отрывка, в которых Франциск имплицитно признает законность самообороны. В Fratelli tutti 240 папа размышляет над евангельским отрывком из Мф 10:34–36: «Не мир пришел Я принести, но меч». По словам Франциска, «слова Христа побуждают нас не искать конфликта, а просто претерпеть его, когда он неизбежно придет, чтобы преклонение перед другими ради предполагаемого мира в наших семьях или обществе не умаляло нашей собственной верности» (FT 240). Черны и Бароне интерпретируют этот отрывок как означающий, что существуют ситуации, в которых «необходимо занять определенную позицию, отказавшись от преимуществ невмешательства, и рассматривать оппозицию любому типу угнетения как основное благо» (Czerny/Barone 2021, 186). В следующем абзаце также говорится о легитимности самозащиты: «Любить угнетателя не означает позволять ему продолжать угнетать нас или позволять ему думать, что то, что он делает, приемлемо. Наоборот, истинная любовь к угнетателю означает поиск способов заставить его прекратить угнетение; это означает лишение его силы, которую он не знает, как использовать, и которая уменьшает его собственную человечность и человечность других. […] Те, кто страдает от несправедливости, должны усиленно защищать свои права и права своей семьи именно потому, что они должны сохранить достоинство, которое они получили как дар любви от Бога» (FT 241). Неясно, рассматривает ли Франциск «прекращение угнетения» с помощью военного насилия, что могло бы затронуть спорный вопрос о том, может ли убийство на войне быть актом любви²⁸. Хотя здесь папа прямо не говорит о вооруженной обороне, общая логика аргумента предполагает, что такая защита не исключается. Например, комментарий Черны и Бароне не отвергает принцип «законной обороны», а скорее настаивает на том, что его следует применять в условиях, которые перекликаются с классическими критериями справедливой войны²⁹. В то же время они также кажутся критическими по отношению к законной обороне как к принципу, который больше основан на карающем правосудии, чем на христианском прощении. Помимо FT 241, есть по крайней мере один случай, когда папа, возможно, признает законность принципа R2P. Комментарии (и молчание) Франциска о применении силы против Исламского государства указывают на то, что он считает, как предполагает Массаро, что «военные действия могут быть допустимы при специфических узко определяемых обстоятельствах» (Massaro 2018, 157–58). Наконец, во Fratelli tutti Франциск также утверждает, что мир невозможен без правды, справедливости и милосердия, что предполагает, что безоговорочный мир невозможен (FT 227).

Этот краткий анализ показывает, что во Fratelli tutti существует неразрешенное противоречие между справедливой войной и ненасилием. Энциклика делает шаг назад от теории справедливой войны, в частности от разрешительного подхода к войне, но не представляет собой полного отвержения теории. Я утверждаю, что эта напряженность пронизывает подход Святого Престола к войне в Украине и является одной из причин запоздалого признания Франциском права Украины защищать себя военными средствами и получать необходимое оружие.

Наконец, следует сказать несколько слов о личном взгляде Франциска на вопросы войны и мира. Личный опыт, мировоззренческие и духовные предпочтения Папы помогают нам понять не только его решения и дипломатический стиль, но и решения Католической церкви и Святого Престола³⁰. Имя Франциск, которое Бергольо выбрал в день своего избрания на Римский престол, является отсылкой к святому Франциску Ассизскому, который был предан диалогу и миростроительству даже в самых отчаянных ситуациях³¹. Но Бергольо также несет с собой духовный опыт принадлежности к ордену иезуитов, которые на протяжении веков занимались попытками примирения на различных уровнях (Massaro 2021, 523-46).

Пастырский подход Франциска к своему служению и общению значительно отличается от многих его предшественников. Джодок Трой справедливо отмечает, что «поведение Франциска часто кажется необычным для папы» (Troy 2021, 561). Согласно Спадаро, Франциск предпочитает дипломатию молитвы дипломатии эстэблишмента и «сочетает традиционную дипломатическую осторожность с парресией, построенной на ясности, а иногда и на обличении» (Spadaro 2018, 62. См. Spadaro 2022b; c). Из его заявлений, связанных с вторжением в Украину, может показаться, что он больше озабочен теми, кто пострадал от войны, чем политическими лидерами или ценностями, к которым апеллирует каждая из сторон³². Как заявил один из представителей Ватикана, Франциск не «равноудален» от тех, кто участвует в войне, но «равно близок» к тем, кто страдает из-за войны (Andrea Tornielli, цит. по M.C.B. 2022). То, что может показаться казуистикой, вероятно, является тем, как Франциск отдает приоритет личностям над государственными интересами. С этой точки зрения его применение социальной этики к войне России с Украиной — это способ быть «одинаково близким» людям в обеих странах.

Более того, я предполагаю, что Франциск относится к войне как пастор, а не как политический мыслитель или моральный теолог. Этот аспект мысли Франциска был правильно понят Кристиансеном, который справедливо отмечает, что «против справедливой войны [Франциск] предлагает не библейские аргументы христианского пацифиста, а скорее опыт пастора, служащего страждущим» и искалеченным жертвам войны, для которых Церковь — «полевой госпиталь»» (Christiansen 2021, 9). Это может быть одним из объяснений того, почему у Франциска нет систематической теории войны и мира (или других вопросов, таких как причастие разведенных, статус ЛГБТ или синодальность). Он пастырь, созерцающий свою паству, а не теоретик, озабоченный концептуальной состоятельностью своих идей.

Однако война в Украине, как предполагает Мабиль, может потребовать более глобального подхода: «Папа Франциск придает большое значение межличностным отношениям, он хочет перевести ситуацию в отношения человека к человеку. […] Папские «жесты» и неограниченная дипломатия Святого Престола кажутся немного легкими по сравнению с характером собеседников и поставленными на карту проблемами» (Mabille 2022a). Не то чтобы подход Франциска к международным отношениям был упрощенным. Напротив, было отмечено, что престиж дипломатии Ватикана значительно вырос с избранием Бергольо после интровертного понтификата Бенедикта XVI (Morozzo della Rocca 2018, 116ff. Cf. Gaetan 2021, 11). Подход Франциска, будучи скорее личным и пастырским, может быть более подвержен идеологическим манипуляциям с разных сторон (Matzuzzi 2021, 105).

Паролин говорит о Франциске как о vox clamantis in deserto (голос вопиющего в пустыне), подразумевая параллель между стилем нынешнего папы и эксцентричным служением Иоанна Крестителя (Parolin 2022a, 247–48). Fratelli tutti настаивает на необходимости «абсолютной и ясной правды» и утверждает, что «нам больше не нужна пустая дипломатия, лицемерие, двусмысленность, скрытые планы и хорошие манеры, маскирующие реальность» (FT 226). Черны и Бароне продвигают аргумент Франциска дальше и заявляют, что «выяснить генезис конфликта, т. е. объяснить причины и поведать, что на самом деле произошло, является одновременно долгом справедливости и правом жертв» (Czerny /Бароне 2021, 183). То, как Святой Престол говорит о войне в Украине, показывает, насколько трудно претворить эти принципы в жизнь.

5. Заключение

Количество заявлений папы о войне в Украине и степень детализации решения этих вопросов беспрецедентны по сравнению с тем, как папа рассматривалдругие вооруженные конфликты. Это связано не только с глобальным интересом к этой войне, но и с пастырским и коммуникативным стилем Франциска. Однако следует иметь в виду, что не все заявления руководства Святого Престола имеют одинаковую «авторитетную» ценность. Тот факт, что призывы к мирным решениям прозвучали в официальных выступлениях и посланиях, а комментарии о противостоянии России и НАТО или о вооруженной обороне и военной помощи были в основном импровизированными ответами на вопросы журналистов, говорит о приоритетах Святейшего Престола в этом вопросе.

Что касается права Украины на вооруженную самооборону, (первоначальную) двусмысленность позиции Святого Престола можно объяснить противоречием между ненасилием и справедливой войной в рамках социальной доктрины католической церкви. Хотя богословие Франциска можно отнести к подходу справедливого мира, который подчиняет теорию справедливой войны главному идеалу мира и ненасилия, противоречие между двумя принципами не полностью согласовано. Размышления Франциска о войне в Украине, в частности его запоздалое признание права Украины на получение военной помощи для самообороны, могут стать поворотным моментом в переосмыслении современным католицизмом принципов ненасилия и справедливой войны. Эта война убедила Франциска и многих католических специалистов по социальной этике в том, что традиция справедливой войны нуждается в переосмыслении, а не в отказе от нее. Обеспокоенность по поводу правильных намерений тех, кто вооружает Украину, и боязнь эскалации говорят о том, что к этому конфликту можно с пользой подойти, руководствуясь критериями справедливого военного мышления. Поскольку, как я уже говорил ранее, католическое социальное учение было контекстуальным (например, под влиянием больших войн 20-го века), естественно, что нынешняя позиция в отношении самообороны и вооружения является реакцией на этот специфический опыт прошлого. Но, как справедливо отмечает Петерсон, «прошлое может парализовать нас и помешать нашей работе во благо в сегодняшнем мире; это может замедлить нас или помешать нам действовать в настоящем. В такие моменты мы не учимся у прошлого, а живем прошлым» (Peterson 2021, 13). Хотя точная степень, в которой война в Украине повлияет на то, как справедливая война и справедливый мир сформулированы Святым Престолом и католической социальной доктриной, еще предстоит выяснить, это влияние тем не менее будет значительным.

Святой Престол помнит о влиянии своей позиции на Украину в других контекстах и временах. Слова Папы о продолжающейся войне будут цитироваться и применяться к другим конфликтам в будущем, и слишком снисходительное применение принципа законной самозащиты может стать препятствием для будущих усилий Ватикана по миростроительству. Вопрос особой важности — милитаризация и торговля оружием. Признание Святым Престолом моральности оказания военной помощи Украине, хотя и расцененное Киевом как запоздалое и чрезмерно колеблющееся, было гораздо более явным по сравнению с трактовкой Ватиканом других случаев, таких как вторжение Ирака в Кувейт. Франциск обеспокоен тем, что прецедент Украины не способствует наращиванию вооружения, к чему магистериум традиционно относился очень критически.

Интерес Святого Престола к этическому аспекту войны в Украине обусловлен не только давлением соцсетей на папу римского с целью морального руководства в разделенном мире, но и желанием Ватикана играть активную роль в миростроительстве и примирение³³. Если Святой Престол серьезно относится к своим предложениям о посредничестве в этом конфликте, то ему необходимо держать открытыми каналы связи с обеих сторон и избегать заявлений, которые могут быть истолкованы как пристрастные. Томас Принсен утверждает, что успех папы в сфере посредничества обусловлен несколькими факторами. Один из них — нейтралитет. Но другие — это ясность, общественная репутация и моральная легитимность³⁴. Иногда соответствие одному критерию означает, что вы не соответствуете другим. Бывают моменты, когда быть двухпартийным также означало бы умалчивать правду о причинах войны и тех, кто несет ответственность за агрессию, и, таким образом, подводить жертв, нуждающихся в защите и поощрении. Это урок из истории Пия XII³⁵. В долгосрочной перспективе поддержание высоких моральных устоев должно быть для Ватикана важнее тактической целесообразности.

Массимо Фаджиоли описал понтификат Франциска как «лиминальное папство», «на пороге между старым и новым», между «уже» и «еще не» (Faggioli 2022, 167–68). Я бы предположил, что эта лиминальность является полезной перспективой для осмысления подхода Папы к войне в Украине. Борьба Франциска между ненасилием и «утопией добра» (Francis 2013, 3), с одной стороны, и пониманием того, что ненасилие неспособно защитить самых слабых, с другой стороны. Его голос как пастыря и пророка не всегда соответствует стилю глобального геополитического деятеля. Эта борьба принадлежит специфике не только папства, но и самой Церкви, находящейся в постоянном напряжении между своим политическим и духовным бытием, между градом грешников и Царством Божиим.

Литература

Baslez, M.-F. (2016): Soldats du Christ et défenseurs de l’Empire: les chrétiens des premiers siècles à l’épreuve de la guerre. In: Baechler, J. (ed.): Guerre et religion. Paris, Hermann, 123-134.

Benedict XVI (2008): Address to the Members of the General Assembly of the United Nations Organization. Online: www.vatican.va/content/benedict-xvi/en/speeches/ 2008/april/documents/hf_ben-xvi_spe_20080418_un-visit.html (last accessed: 01/02/2023).

Biggar, N. (2013): In Defence of War. Oxford, Oxford University Press.

Bishops, The German (2020a): The German Bishops in the World War: Statement on the End of the Second World War 75 Years Ago. Bonn, Secretariat of the German Bishops’ Conference.

Bishops, The German (2020b): A Just Peace. Bonn, Secretariat of the German Bishops’ Conference.

Bishops, The U.S. Catholic (2010): The Challenge of Peace: God’s Promise and Our Response. In: O’Brien, D. J./Shannon, T. A. (eds): Catholic Social Thought: The Documentary Heritage. Maryknoll, NY, Orbis Books, 604-688.

Braun, C. N. (2020): The Catholic Presumption Against War Revisited. In: International Relations 34, 583-602.

Braun, C. N. (2022a): Papal White and Shades of Green: On the Tides of Just War. In: Global Studies Quarterly 2, 1-10.

Braun, C. N. (2022b): Quo Vadis? On the Role of Just Peace within Just War. In: International Theory [first view], 1-23.

Cahill, L. S. (2014): How Should War Be Related to Christian Love? In: Soundings: An Interdisciplinary Journal 97, 186-195.

Cahill, L. S. (2019a): Blessed are the Peacemakers: Pacifism, Just War, and Peacebuilding. Minneapolis, Fortress Press.

Cahill, L. S. (2019b): Just War, Pacifism, Just Peace, and Peacebuilding. In: Theological Studies 80, 169-185.

Casanova, J. (2017): Globalizing Catholicism and the Return to a ‘Universal’ Church. In: Hoeber Rudolph, S./Piscatori, J. (eds): Transnational Religion and Fading States. Boulder CO, Oxford, Westview Press, 121-143.

Ceraso, G. (2022): Archbishop Gallagher: Ukraine Has Right to Defend Itself but Beware Arms Race. In: Vatican News. Online: www.vaticannews.va/en/vatican-city/ news/2022-05/abp-gallagher-ukraine-has-the-right-to-defend-itself.html (last accessed: 01/02/2023).

Charles, J. D. (2005): Presumption against War or Presumption against Injustice?: The Just War Tradition Reconsidered. In: Journal of Church and State 47, 335-369.

Christiansen, D. (2018): Just War in the Twenty-First Century: Nonviolence, Post Bellum Justice, and R2P. In: Expositions 12, 33-59.

Christiansen, D. (2021): Fratelli tutti and the Responsibility to Protect. In: Journal of Catholic Social Thought 18, 5-14.

Corey, D. D./King, J. (2013): Pacem in Terris and the Just War Tradition: A Semicentennial Reconsideration. In: Journal of Military Ethics 12, 142-161.

Czerny, M./Barone, C. (2021): Fraternità – segno dei tempi: Il magistero sociale di Papa Francesco. Città del Vaticano, Libreria Editrice Vaticana.

Dennis, M. (2022): Ukraine Shows We Must Reject the Possibility that War Can Be Just. In: National Catholic Reporter. Online: www.ncronline.org/news/opinion/ukraineshows-we-must-reject-possibility-war-can-be-just (last accessed: 01/02/2023).

Dodaro, R. (1992): The Gulf War and the Just-War Theory: View from the Vatican. In: New Blackfriars 73, 200-209.

Faggioli, M. (2022): Pope Francis and Vatican Sovereignty. In: Breger, M. J./Reginbogin, H.R. (eds): The Vatican and Permanent Neutrality. Lanham, MD, Lexington, 161-178.

Ferrara, P. (2016): Il mondo di Francesco: Bergoglio e la politica internazionale. Cinisello Balsamo, San Paolo.

Francis (2013): Prefazione. In: Bertone, T. La diplomazia pontificia in un mondo globalizzato. Città del Vaticano, Libreria Editrice Vaticana, 3-9.

Francis (2015): Address to the Ukrainian Bishops on Their ‘Ad Limina’ Visit. Online: www.vatican.va/content/francesco/en/speeches/2015/february/documents/ papa-francesco_20150220_ad-limina-ucraina.html (last accessed: 01/02/2023).

Francis (2018a): A Future of Faith: The Path of Change in Politics and Society. New York, St. Martin’s Essentials.

Francis (2018b): Nonviolence: A Style of Politics for Peace. In: Kurtz, L.R. (ed.) The Warrior and the Pacifist: Competing Motifs in Buddhism, Judaism, Christianity, and Islam. New York, Abingdon, Routledge, 162-168.

Francis (2020): Fratelli Tutti: Encyclical Letter on Fraternity and Social Friendship. Online: www.vatican.va/content/francesco/en/encyclicals/documents/papa-francesco_20201003_enciclica-fratelli-tutti.html (last accessed: 01/02/2023).

Francis (2022a): Discorso ai partecipanti all’incontro promosso dal Centro femminile italiano. Online: www.vatican.va/content/francesco/it/speeches/2022/march/documents/20220324-centro-femminile-italiano.html (last accessed: 01/02/2023).

Francis (2022b): Exclusive: Pope Francis Discusses Ukraine, U.S. Bishops and More. Interview by America Media. In: America Magazine. Online: www.americamagazine.org/faith/2022/11/28/pope-francis-interview-america-244225 (last accessed: 01/02/2023).

Francis (2022c): Intervista a Papa Francesco: ‘Putin non si ferma, voglio incontrarlo a Mosca. Ora non vado a Kiev’. Interview by Luciano Fontana and Fiorenza Sarzanini. In: Corriere della Sera. Online: www.corriere.it/cronache/22_maggio_03/ intervista-papa-francesco-putin-694c35f0-ca57-11ec-829f-386f144a5eff.shtml (last accessed: 01/02/2023).

Francis (2022d): Letter to the People of Ukraine Nine Months after the Outbreak of the War. Online: www.vatican.va/content/francesco/en/letters/2022/documents/ 20221124-lettera-popolo-ucraino.html (last accessed: 01/02/2023).

Francis (2022e): Press Conference on the Return Flight to Rome. Online: www.vatican.va/content/ francesco/en/speeches/2022/september/documents/20220915-kazakhstan-voloritorno.html (last accessed: 01/02/2023).

Francis (2022f): Un’enciclica sulla pace in Ucraina. Milano, TS Edizioni.

Francis (2022g): We Do Not Come out from a Crisis on Our Own: We Need to Take Risks and Take Each Other’s Hand. Interview by Bernarda Llorente. In: Télam S. E. – Agencia Nacional de Noticias. Online: www.telam.com.ar/pope-francis (last accessed: 01/02/2023).

Gabriel, I. (2022): The End of Christian Pacifism? A Reflection on the Church’s Ethics of Peace in Reference to the War in Ukraine. In: Catholic Theological Ethics in the World Church. Online: www.catholicethics.com/forum/the-end-of-christian-pacifism (last accessed: 01/02/2023).

Gaetan, V. (2021): God’s Diplomats: Pope Francis, Vatican Diplomacy, and America’s Armageddon. Lanham, Rowman & Littlefield.

Girard, R. (2009): Battling to the End: Conversations with Benoît Chantre. East Lansing, MI, Michigan State University Press.

Glatz, C. (2022): War Cries: For Pope, Choosing Sides Means Choosing ‘Blueprint’ of Peace. In: Catholic Standard. Online: www.cathstan.org/voices/carol-glatz/warcries-for-pope-choosing-sides-means-choosing-blueprint-of-peace (last accessed: 01/02/2023).

Gregory, E. (2014): What Do We Want from the Just War Tradition? New Challenges of Surveillance and the Security State. In: Studies in Christian ethics 27, 50-62.

Gregory, E. (2020): Beyond Critique: Just War as Theological Political Theology. In: Modern Theology 36, 524-537.

Hornsby-Smith, M. P. (2006): An Introduction to Catholic Social Thought. Cambridge, Cambridge University Press.

Hovorun, C. (2020): War and Autocephaly in Ukraine. In: Kyiv-Mohyla Humanities Journal 7, 1-25.

John XXIII, P. (1963): Encyclical on Establishing Universal Peace in Truth, Justice, Charity and Liberty ‘Pacem in Terris’. Online: www.vatican.va/content/john-xxiii/en/ encyclicals/documents/hf_j-xxiii_enc_11041963_pacem.html (last accessed: 01/02/2023).

Johnson, J. T. (1987): The Quest for Peace: Three Moral Traditions in Western Cultural History. Princeton, Princeton University Press.

Justenhoven, H.-G. (2021): The Concept of Just War in Christianity. In: Georges, T./ Thörner, K. (eds): The Concept of Just War in Judaism, Christianity and Islam. Berlin, Boston, De Gruyter, 43-92.

Justenhoven, H.-G./Barbieri, W. A. (eds.) (2012a): From Just War to Modern Peace Ethics. Berlin, Boston, Walter De Gruyter.

Justenhoven, H.-G./Barbieri, W.A. (2012b): From Just War to Modern Peace Ethics:

An Introduction. In: Justenhoven, H.-G./Barbieri, W.A. (eds): From Just War to Modern Peace Ethics. Berlin, Boston, Walter De Gruyter, 1-7.

Pontifical Council for Justice and Peace (2005): Compendium of the Social Doctrine of the Church. Washington DC, Libreria editrice vaticana, USCCB Publishing.

Justitia et Pax Commission, German (2022): Erklärung zum Krieg gegen die Ukraine. In: Deutsche Kommission Justitia et Pax. Online: www.justitia-et-pax.de/jp/aktuelles/20220328_Krieg-gegen-die-Ukraine.php (last accessed: 01/02/2023).

Kent, P. C./Pollard, J. F. (1994): A Diplomacy Unlike Any Other: Papal Diplomacy in the Nineteenth and Twentieth Centuries. In: Kent, P.C./Pollard, J.F. (eds): Papal Diplomacy in the Modern Age. Westport CT, London, Praeger, 11-22.

Kertzer, D.I. (2022): The Pope at War: The Secret History of Pius XII, Mussolini, and Hitler. Oxford, Oxford University Press.

Kumankov, A. (2022): Nazism, Genocide and the Threat of The Global West. Russian Moral Justification of War in Ukraine. In: Etikk i praksis – Nordic Journal of Applied Ethics [early view], 1-21.

Lefèvre, H. (2022): Vatican Apologizes to Russia after Pope’s Remarks. In: Aleteia. Online: www.aleteia.org/2022/12/15/vatican-apologizes-to-russia-after-popes-remarks (last accessed: 01/02/2023).

Levillain, P. (2016): La papauté et les guerres à l’époque contemporaine. In: Baechler, J. (ed.) Guerre et religion. Paris, Hermann, 325-335.

Liedl, J. (2022): Contradiction or Coherence? What to Make of Pope Francis’ Statements Regarding Just War, Self-Defense and Ukraine. In: National Catholic Register. Online: www.ncregister.com/news/contradiction-or-coherence-what-to-makeof-pope-francis-statements-regarding-just-war-self-defense-and-ukraine (last accessed: 01/02/2023).

M.C.B. (2022): Ucraina: Tornielli, Papa mai stato ‘equidistante’, ha condannato con parole nette l’aggressione russa. È ‘equivicino’ alle vittime. In: Agenzia SIR. Online: www.agensir.it/quotidiano/2022/8/26/ucraina-tornielli-papa-mai-stato-equidistante-ha-condannato-con-parole-nette-laggressione-russa-e-equivicino-alle-vittime (last accessed: 01/02/2023).

Mabille, F. (2022a): Guerre en Ukraine: ‘On pourrait qualifier la diplomatie du Saint-Siège de pastorale humanitaire’. Interview by Gaétan Supertino. In: Le Monde. Online: www.lemonde.fr/idees/article/2022/05/26/guerre-en-ukraine-on-pourraitqualifier-la-diplomatie-du-saint-siege-de-pastorale-humanitaire_6127790_3232. html (last accessed: 01/02/2023).

Mabille, F. (2022b): Les apories de la politique du Saint-Siège en Ukraine. In: Observatoire géopolitique du religieux – Note. Online: www.iris-france.org/wp-content/ uploads/2022/05/Mai-2022_ObsGepoReligieux.pdf (last accessed: 01/02/2023). Martino, R.R. (2008): Les objectifs du Saint-Siège: personne humaine, justice et paix.

In: Imoda, F./Papini, R. (eds): The Catholic Church and the International Policy of the Holy See. Milano, Edizioni Nagard, 23-32.

Massaro, T. (2016): Living Justice: Catholic Social Teaching in Action. 3rd ed. Lanham, Rowman & Littlefield Publishers.

Massaro, T. (2018): Mercy in Action: The Social Teachings of Pope Francis. Lanham, Rowman & Littlefield.

Massaro, T. (2021): The Peace Advocacy of Pope Francis: Jesuit Perspectives. In: Journal of Jesuit Studies 8, 523-546.

Matzuzzi, M. (2021): Il santo realismo: il Vaticano come potenza politica internazionale da Giovanni Paolo II a Francesco. Roma, Luiss University Press.

McCarthy, E. (2023): Calling on the U.S. to Support Nonviolent Resistance in Ukraine. In: World Beyond War. Online: www.worldbeyondwar.org/calling-on-the-u-s-tosupport-nonviolent-resistance-in-ukraine (last accessed: 01/02/2023).

Morozzo della Rocca, R. (2018): La diplomazia pontificia soffre il protagonismo del papa latinoamericano. In: Limes – Rivista italiana di geopolitica 6, 115-122. Palaver, W. (2022): Der Ukrainekrieg als Herausforderung kirchlicher Friedensethik. In: Theologisch-praktische Quartalschrift 170, 395-403.

Parolin, P. (2022a): ‘Così la Chiesa pensa il mondo’. Interview to Guglielmo Gallone and Lucio Caracciolo. In: Limes – Rivista italiana di geopolitica 7, 245-252. Parolin, P. (2022b): Ukraine Has the Right to Defend Itself, but Arms Shipments Could Cause ‘Terrible’ Escalation. Interview by Andrea Gagliarducci. In: Catholic News Agency. Online: www.catholicnewsagency.com/news/250907/cardinal-parolin-ukraine-self-defense (last accessed: 01/02/2023).

Peterson, P. S. (2021): The Russian War of Aggression against Ukraine: An Analysis of the Dilemmas from an Ethical Perspective. In: Ethik und Gesellschaft 15, 1-23.

Powers, G. F. (2012): From Ethics of War to an Ethics of Peacebuilding. In: Justenhoven, H.-G./Barbieri, W.A. (eds): From Just War to Modern Peace Ethics. Berlin, Boston, Walter De Gruyter, 275-312.

Princen, T. (1992): Mediation by a Transnational Organization: The Case of the Vatican. In: Bercovitch, J.R/Rubin, J.Z. (ed.) Mediation in International Relations: Multiple Approaches to Conflict Management. Basingstoke, New York, Palgrave Macmillan, 149-175.

Pullella, P. (2022): Vatican Number Two Says Giving Ukraine Weapons Legitimate, with Conditions. Online: www.reuters.com/article/us-ukraine-crisis-vatican-idAFKCN2MZ0QQ (last accessed: 01/02/2023).

Reichberg, G.M. (2012): Discontinuity in Catholic Just War Teaching? From Aquinas to the Contemporary Popes. In: Nova et Vetera 10, 1073-1097.

Roccucci, A. (2018): Vaticano e Mosca mai così vicini. In: Limes – Rivista italiana di geopolitica 6, 223-234.

San Martín, I. (2022): Pope Says Proposed June Meeting with Patriarch Kirill Called Off. In: Crux. Online: www.cruxnow.com/vatican/2022/04/pope-says-proposedjune-meeting-with-patriarch-kirill-called-off (last accessed: 01/02/2023). Shelledy, R.B. (2004): The Vatican’s Role in Global Politics. In: The SAIS Review of International Affairs 24, 149-162.

Il Sismografo (2022): Papa Francesco e i suoi 33 interventi pubblici sull’aggressione di Putin contro l’Ucraina tra il 27 febbraio e il 22 aprile. Testi ufficiali. Online: www. ilsismografo.blogspot.com/2022/04/vaticano-papa-francesco-e-i-suoi-33.html (last accessed: 01/02/2023).

Sismografo, II (2023): Dopo la orrenda strage di Dnipro in Ucraina si attendono con partecipazione addolorata le parole del Santo Padre oggi nel corso dell’Udienza generale. Online: www.ilsismografo.blogspot.com/2023/01/vaticano-dopo-la-orrenda-strage-di.html (last accessed: 01/02/2023).

Spadaro, A. (2018): Francesco e la sfida all’apocalisse. In: Limes – Rivista italiana di geopolitica 6, 61-71.

Spadaro, A. (2022a): Liberare i cuori dall’odio: Papa Francesco incontra i gesuiti della regione russa. In: La Civiltà Cattolica. Online: www.laciviltacattolica.it/articolo/ liberare-i-cuori-dallodio-papa-francesco-incontra-i-gesuiti-della-regione-russa (last accessed: 01/02/2023).

Spadaro, A. (2022b): Pope Francis in Conversation with the Editors of European Jesuit Journals. In: La Civiltà Cattolica. Online: www.laciviltacattolica.com/pope-francis-in-conversation-european-jesuit-journals (last accessed: 01/02/2023). Spadaro, A. (2022c): Sette ‘quadri’ sull’invasione dell’Ucraina: Il mondo non è una scacchiera. In: La Civiltà Cattolica 173, 417-432.

Stahn, C. (2020): Jus Post Bellum and Just Peace: An Introduction. In: Stahn, C./Iverson, J. / Braga da Silva, R. (eds): Just Peace After Conflict: Jus Post Bellum and the Justice of Peace. Oxford, Oxford University Press, 1-28.

Thomas, S. M. (2018): A Trajectory Toward the Periphery: Francis of Assisi, Louis Massignon, Pope Francis, and Muslim–Christian Relations. In: The Review of Faith & International Affairs 16, 16-36.

Troy, J. (2021): International Politics as Global Politics from below: Pope Francis on Global Politics. In: Journal of International Relations and Development 24, 555-573. Vogt, M. (2022a): Being Christian in a Fragile World: Revisions of Peace Ethics in the Face of the Ukraine War. In: Ordo Socialis, 1-7. Online: ordosocialis.de/wp-content/ uploads/War-in-the-Ukraine-Being-Christian-in-a-Fragile-World_09.03.2022-.pdf (last accessed: 01/02/2023).

Vogt, M. (2022b): The Ukraine War as a Challenge for the Development of Christian Peace Ethics. In: Ethics and Armed Forces 2, 10-17.

Zehfuss, M. (2005): Remembering to Forgive? The ‘War on Terror’ in a ‘Dialogue’ between German and US Intellectuals. In: International Relations 19, 91-102.

Об авторе

Павло Смыцнюк является исследователем в сфере эллинистических исследований и религиоведения в Принстонском университете. Он специализируется на политическом богословии, национализме и религиозных аспектах антиколониальной борьбы, уделяя особое внимание греческому православию. С 2019 по 2022 годы Смыцнюк был директором Института экуменических исследований и старшим преподавателем Украинского католического университета во Львове (Украина). Изучал философию и богословие в Риме, Афинах и Санкт-Петербурге и имеет докторскую степень Оксфордского университета (Кэмпион-Холл). Недавние публикации: The Politicization of God: Soloviev, Clément and Yannaras on the Theological Importance of Atheism. In: ET Studies 13 (2)/2022, pp. 265–288. A Tortuous Boundary: Polis, Civil Religion, and the Distinction between the Sacred and Profane. In: Bodrov, A./Garrett, S.M. (ed.): Theology and the Political: Theo-political Reflections on Contemporary Politics in Ecumenical Conversation. Leiden/Boston 2021, pp. 106-127. Pars pro toto, or Who Represents Universality? The Churches of Rome and Constantinople between Particularity and Catholicity. In: One in Christ 55(1)/2021, pp. 75-92. Почтовый адрес: Seeger Center for Hellenic Studies, Room 107, Scheide Caldwell House, Princeton, NJ 08544 USA. Электронный адрес: smytsnyuk@princeton.edu.

1
Окончательный вариант был завершен во время моего пребывания в Центре эллинистических исследований и кафедры религиоведения Принстонского университета. Я благодарен этим учреждениям за поддержку моего исследования. Статья была значительно улучшена благодаря дискуссиям с Эриком Грегори, Томасом Массаро, Джерардом Пауэрсом, Маркусом Фогтом и Дарреном Яу, которые указали на многие моменты, о которых я не был осведомлен. Спасибо Марии Горячей, Тарасу Курильцу и двум анонимным рецензентам за их комментарии.
2
Как следует из контекста, я использую «Ватикан» и «Святой Престол» взаимозаменяемо, хотя оба они различные сущности.
3
См. мою статью «Святой Престол между нейтралитетом и моральным превосходством: Загадка войны в Украине» (готовится к публикации).
4
О различии между «универсальными моральными принципами» и «благоразумными суждениями» по вопросам войны и мира и о правомерности разногласий по поводу последних см. Bishops 2010, §9-12 [p. 606–07]. См. также Компендиум социальной доктрины, в котором говорится о «различных [уровнях] авторитета» вероучительных текстов и «оставляется [оставляет] епископальным конференциям задачу по надлежащему применению [основных элементов социальной доктрины Церкви] по мере необходимости в различных локальных ситуациях» (Justice and Peace 2005, §8 [p. 3]).
5
Sismografo 2023. Самые ранние заявления были опубликованы в виде книги: Francis 2022f. О заявлениях Франциска по поводу войны на Донбассе, начавшейся в 2014 году, см. Hovorun 2020, 9–10. Говорун критикует Франциска за использование «расплывчатого или двусмысленного» языка, в частности, когда он называет войну «братоубийственной», что перекликается с российским описанием конфликта в терминах «гражданской войны». По словам Гаэтана, «[Франциск] отказался подтвердить украинскую версию событий в споре с Россией» (Gaetan 2021, 6, ср. главу 6, полностью посвященную позиции Ватикана по войне на Донбассе). См. также Roccucci 2018, 228–29. В то же время Святой Престол призвал уважать международное право и суверенитет Украины (Ferrara 2016, 166–67).
6
Франциск обосновывал свой подход следующим образом: «Конечно, единственный кто вторгается — это русское государство. Это предельно ясно. Иногда я стараюсь не уточнять, чтобы не обидеть, а скорее осудить вообще, хотя и так известно, кого я осуждаю. […] И у меня никогда не было впечатления, что я покрываю агрессию. […] Почему я не называю имя Путина? Потому что это не нужно; это уже известно» (Francis 2022b).
7
Pullella 2022. В интервью Limesв августе 2022 года Паролин добавил по поводу вооружения Украины: «Я не считаю правильным просить того, на кого нападают сдать оружие, прежде чем попросить нападавшего» (Parolin 2022a, 251)
8
San Martín 2022. Были разговоры о встрече двух лидеров на мероприятии в Казахстане в сентябре 2022 года. В итоге Кирилл отменил поездку в Казахстан.
9
Vogt 2022a, 1–7; 2022b, 14–15; Peterson 2021, 1–23. Justenhoven, цитируется в Glatz 2022.
10
Dennis 2022; McCarthy 2023. См. также Палавер, который, настаивая на том, что церковь должна придерживаться ненасилия даже в случае войны в Украине, все же утверждает, что «в краткосрочной перспективе военное сопротивление и поддержка кажутся необходимыми» (Palaver 2022, 402–03).
11
Vogt 2022a, 2. См. наблюдение Мабиля о том, что в последние годы «произошло забвение неустаревания войны», что «привело к отсутствию интеллектуальных усилий, размышлений о том, как католическая церковь может позиционировать себя перед лицом такого конфликта» (Mabille 2022a).
12
Пацифизм ранних христиан является предметом споров. Согласно Палаверу, раннее христианство было ненасильственным (Palaver 2022, 395). Точно так же Кэхилл утверждает, что доконстантиновские христиане были в основном пацифистами, однако она также отмечает, что было бы неправильно говорить обо всей ранней церкви как о «пацифистской» (Cahill 2019a, 5–90). Джонсон оспаривает тезис о раннехристианском пацифизме (Johnson 1987, глава 1). Юстенховен и Баслез настаивают на сложности раннего христианства с пацифистскими и милитаристскими тенденциями. (Justenhoven 2021, 43–45; Baslez 2016, 123–34).
13
Историческое разнообразие традиции справедливой войны см. в Justenhoven/Barbieri 2012a. Для более систематического подхода см. Massaro 2016, 108–17.
14
Massaro 2016, 113; Justenhoven 2021, 65; Palaver 2022, 397. О различных позициях христианской социальной мысли относительно войны и мира см. Cahill 2019b, 169–85. Юстенховен и Браун указывают на региональные различия в подходах: в то время как справедливое военное мышление популярно среди «англосаксонских» ученых, немецкие специалисты по этике, как правило, более скептически относятся к использованию вооруженной силы. (Braun 2022a, 2–3; Justenhoven 2021, 66ff. Cf. Zehfuss 2005, 91–102).
15
Justenhoven/Barbieri 2012b, 4; Reichberg 2012, 1073–97. Vogt 2022b, 10–17. О взаимосвязи между утратой Святым Престолом светской власти и его склонностью к ненасилию см. Levillain 2016, 325ff; Braun 2020, 583–602; 2022а, 4–5. О миротворческих усилиях папства в контексте его глобализации см. Casanova 2017, 121-43.
16
Powers 2012, 275–312. Параллель с экклезиологией проясняет эту взаимодополняемость: когда Второй Ватиканский Собор говорил о коллегии епископов как о высшей власти внутри Церкви, он не отвергал учения Первого Ватиканского Собора о папском первенстве, а, скорее, поместил первенство в более коллегиальный контекст.
17
Corey/King 2013, 155. Они утверждают, что «если одним из наших идеалов является справедливый мир, то для государственных деятелей неприемлемо проводить политику ненасилия, в то время как Гитлер или бен Ладен сеют политический хаос среди невинного населения, поскольку результат не будет ни справедливым, ни мирным» (Corey/King 2013, 155).
18
Gaudium et spes утверждает, что «пока сохраняется опасность войны и нет компетентной и достаточно могущественной власти на международном уровне, правительствам нельзя отказывать в праве на законную оборону после исчерпания всех средств мирного урегулирования» (GS 79). Cf. Hornsby-Smith 2006, 291–304; Palaver 2022, 397.
19
Пауэрс поднимает некоторые вопросы о гуманитарном вмешательстве, побуждая к дальнейшим размышлениям (Powers 2012, 292–96, с. 92).
20
По словам специалиста по этике иезуитов Дрю Кристиансена, логика R2P предвосхищается аргументом Pacem in terris о том, что правительствам, нарушающим права человека, не имеют легитимности (Christiansen 2018, 40. Cf. PT §61, 140). Точно так же Фогт утверждает, что Pacem in terris, подчеркивая роль ООН, бросает вызов монополии государств на власть (Vogt 2022b, 11). Компендиум со ссылкой на magisterium Иоанна Павла II утверждает, что «международное сообщество в целом несет моральное обязательство вмешиваться от имени тех групп, само выживание которых находится под угрозой или чьи основные права серьезно нарушаются. Государства как члены международного сообщества не могут оставаться равнодушными; напротив, если все другие доступные средства окажутся неэффективными, «законным и даже обязательным является принятие конкретных мер по разоружению агрессора». Принцип национального суверенитета не может служить мотивом для предотвращения вмешательства в защиту невинных жертв» (Justice and Peace, 2005 г., §506 [стр. 220]). См. также Benedict XVI, 2008.
21
Czerny/Barone 2021, 189. Книга, написанная кардиналом Черни (префектом Дикастерии целостного человеческого развития) и Бароном, возможно, является одной из наиболее достоверных интерпретаций социальной мысли Франциска. Папа написал предисловие.
22
Cf. Christiansen 2021, 5-14. Скептицизм Франциска по отношению к принципу R2P может быть связан не с моральностью защиты уязвимых, а с отсутствием ясности относительно того, кто является компетентным органом для вмешательства в ситуации, когда ООН изо всех сил пытается быть эффективным миротворческим органом (см. FT 173. Justenhoven 2021, 71–77). Браун утверждает, что «слегка двусмысленная позиция Франциска в отношении R2P […] не должна рассматриваться как разрыв с большей открытостью Бенедикта»(Braun 2022a).
23
В своем интервью Доминику Уолтону, записанном в 2016 году, Франциск сказал: «Из политической философии мы узнали, что, чтобы защитить себя, вы можете вести войну и считать ее справедливой. Но можно ли говорить о «справедливой войне»? Или даже «оборонительной войне»? […] единственное справедливое дело — это мир» (Francis 2018a, 33).
24
Cf. Francis 2018a, 16, 61. Об осуждении Франциском распространения оружия в его выступлениях в Конгрессе США и Генеральной Ассамблее ООН в 2015 г. см. Massaro 2018, 159–62.
25
Francis 2018b, §2 [p. 163], §6 [p. 166]. Массаро утверждает, что, хотя документ представляет собой «возможно, самую восторженную защиту [ненасилия], которую когда-либо предлагал папа», он «высказывает предостережение относительно принятия перфекционистских правил поведения, таких как этика абсолютного ненасилия» (Massaro 2018, 154).
26
См. также замечание Габриэля о том, что постмодернистский подход, который рассматривал свободу и права человека как западные и, следовательно, не универсально применимые принципы, позволил России подготовиться к этой войне (Gabriel 2022).
27
Об оправдании Россией своей агрессии на Украине с точки зрения самообороны см. Kumankov 2022, 1–21.
28
См. Biggar 2013, глава 2; Cahill 2014, 186–95.
29
Czerny/Barone 2021, 195. Условия следующие: применение силы является последним средством, насилие является ответом (а не предотвращением) на продолжающуюся агрессию, и защита должна быть соразмерной.
30
Cf. Gaetan 2021, 11; Mabille 2022a.
31
FT 286. Энциклика была подписана в Ассизи, у могилы святого Франциска. См. также Francis 2018a, 32–33. См. Thomas 2018, 16–36.
32
Как отмечают Черны и Бароне, «[если] верно, что «реальность важнее идей», тогда реалии войны, переживаемые жертвами, превосходят представление о том, кто рассматривает войну как краткосрочное или долгосрочное преимущество» (Czerny/Barone 2021, 190).
33
См. Кардинал Мартино, который говорит о l’action pacificatrice Святого Престола (Martino 2008, 29).
34
Princen 1992, 159ff. Точно так же Феррара утверждает, что посредничество Святого Престола часто бывает успешным не из-за исключительных способностей его дипломатии, а из-за его морального превосходства. Similarly, Ferrara argues, that the Holy See’s mediation is often successful not because of the exceptional abilities of its diplomacy, but due to its moral high-ground (Ferrara 2016, 189–90).
35
О Святом Престоле во время Второй мировой войны см. Kent and Pollard 1994, 15–16; Kertzer 2022.

Павло Смыцнюк

Аннотация

1. Введение

2. Слова, дела и упущения

3. От справедливой войны к ненасилию

4. Папа Франциск и Fratelli tutti (FT)

5. Заключение

Литература

Вам также может понравиться

Нунций в Киеве: когда падают бомбы, визит Папы осуществить трудно

Папа Франциск не исключает визита в Киев

«Давайте всегда принимать ее близко к сердцу». Папа Франциск призвал не «привыкать» к войне в Украине

**4. Папа Франциск и Fratelli tutti (FT)**