В последнее время в России не слышно голоса Католической церкви относительно ее социального учения, а именно — военной агрессии РФ. Если в начале полномасштабного вторжения в Украину и после объявления «частичной мобилизации» были заявления епископата, пусть и не очень конкретные, то теперь «СВО» словно не замечают. В российских католических пабликах — традиционные для литургического календаря сообщения, объявления о приходской жизни…
Что происходит в католическом сообществе в России, попыталась выяснить «Христианская визия». На условиях анонимности о том, как изменилась жизнь местных католиков с началом войны, рассказал прихожанин одного из московских храмов с 30-летним опытом воцерковленности, стоявший у истоков возрождения католичества в России.
«Я и многие другие перестали ходить на русские Мессы»
Николай (имя изменено) признается, что разочаровался во многих прихожанах и вынужден был перестать приходить на русскоязычные святые Мессы:
«А как можно, когда в притвор заходят ранее уважаемые люди и брызжут слюной, агрессивно доказывая, что «мы их освободим», «победа будет за нами», пишут о своем одобрении «СВО» и Путина в соцсетях? К сожалению, таких большинство. Не могу сидеть рядом с ними на Мессе. Поэтому я и другие миряне, которые против войны, стали ходить на Мессы на испанском, хоть и не знаем языка, на Тридентскую мессу, армянскую службу… Главное, не лишаться Таинств».
По впечатлениям Николая, действия Путина поддерживает не только большинство мирян-католиков, но и большинство священников-россиян:
«Примерное соотношение местного и иностранного клира — 70 к 30. То есть, это большинство россиян, окончивших питерскую семинарию. И из них, может, только десятая часть относятся к войне адекватно. Во время Мессы молитвы о мире звучат лишь время от времени. Да, сначала были заявления епископов. Но такое впечатление, что они были дежурными — ведь надо было делать какие-то заявления…»
«Мы утратили идентичность с Западом, стали «советской церковью»»
Уточняем у Николая: выходит, ситуация в католическом сообществе мало отличается от ситуации в российском обществе в целом, где большинство поддерживают войну Путина?
«Да, соотношение «за» и «против» примерно такое же как и в обществе в целом. Почему так, ведь католики традиционно считаются прозападными, среди мирян много интеллигенции, а священники и епископы тоже образованные люди? Сказалось действие пропаганды, а на священников — еще и работа спецслужб. Пропаганда «Русского мира» оказалась сильнее. Нас, католиков, стали убеждать, что мы такие же «патриоты», как и путинисты, что российские католики — это тоже «Русский мир», хотя раньше казалось, что это несовместимо… Итог — мы имеем таких же, как в РПЦ, батюшек с промытыми мозгами, обработанную паству. Это катастрофа. Сколько всплыло Z-священников, которые открыто выступают за «СВО»? Пример — бывший клирик новосибирского кафедрального собора Денис Марчишин, который сейчас служит в Нижнем Новгороде».
Николай отмечает, что когда 30 лет назад к возрождающейся Католической церкви в России стала присоединяться интеллигенция, студенты, перспективы казались радужными:
«Но надо признать, что мы не смогли построить католичество в России за эти 30 лет. Система оказалась сильнее. Мы утратили идентичность с Западом. Мы стали «советской церковью», как в Китае. В 1990-х такое было невозможным, чтобы в притворе кричали о том, что «наши вернуться с победой». Такого человека просто выгнали бы. А сейчас это норма».
На адекватных священников доносят Z-прихожане, иностранные служители остаются под пристальным присмотром спецслужб, некоторых высылают из России под различными предлогами. В частности, в Белгороде настоятеля храма, поляка Марека Бакежинского, который 20 лет отслужил в РФ, недавно осудили за якобы совершенное мелкое хулиганство, чтобы потом на этом основании выслать из страны. Также известно о решении суда депортировать отца Михала Мжыглуду из приграничного Новочеркасска – его уличили в проживании не по месту регистрации.
«То, что Церковь стала «своей» для власти, не дает никаких гарантий»
На вопрос, почему такой всплеск поддержки военной агрессии произошел в России так неожиданно, бурно и резко, Николай ответил:
«А ведь дерьмо вылезает, когда ситуация накаляется. Чем хуже ситуация, тем его больше. Как это произошло в фашисткой Германии. И мы сейчас живем при фашизме. Дошло до того, что наших детей в школах убеждают, что самые красивые цветы — в России, что русский язык самый совершенный».
О том, что будет дальше с католичеством в РФ и в целом с российским обществом, Николай предлагает судить по ситуации на фронте:
«У большинства нет мнения, они думают так, как скажет «партия». Удастся захватить Киев — значит, фашизм победит. А что касается Церкви — то, что она стала «своей» для власти, не дает никаких гарантий. В Беларуси ведь РКЦ тоже открыто не выступает против репрессий, где-то поддерживает власть — и это не помешало закрыть Красный костел. То же может произойти в любой момент и в России. Останется открытым только храм святого Людовика, как при Союзе, для иностранцев — такое вполне возможно».
Николай отмечает, что многие его знакомые католики уехали из России — в Грузию, Армению и даже Беларусь — чтобы не попасть под мобилизацию либо спасти от зомбирования своих детей:
«Я сам был сторонником того, чтобы бороться до последнего. Но недавно остался без работы — уволили за мою позицию. Пришел устраиваться на другую работу — спросили о моем отношении к «СВО». Отвечаю: какое это имеет значение? Как итог — на работу не взяли. Так и дворником уже не устроишься. А скорее всего просто посадят. У нас с женой престарелые родители, но есть еще и дети, которых хочется оградить от пропаганды и дать им будущее…»
«Многие против войны, но боятся говорить об этом вслух»
Другой мирянин, Иван, видит ситуацию иначе. Как он считает, впечатление о том, что большинство российских католиков поддерживает войну, может быть ложным – ведь, те, кто это делает, кричат, а те, кто против войны – чаще молчат:
«Пока трудно сказать, как нас изменила война. Последствия проявятся позже. Очевидно лишь, что среди российских католиков, как и в целом среди россиян, превалирует традиционное желание отстраниться («я в домике») и сделать вид, что ничего не происходит – а вдруг тогда и правда ничего не будет происходить! Мы не знаем, что думает большинство. Многие против войны, но боятся говорить об этом вслух. Зато мы практически поимённо знаем сторонников войны и репрессий. Они и не скрываются: особо рьяные поклонницы путинского режима ещё весной публично угрожали инакомыслящим (в том числе священникам) доносами, статьями УК и длительными сроками».
Иван отмечает, что как и миряне, духовенство «молчит публично»:
«В частных беседах они сокрушаются, что не могут говорить вслух, что это чревато проблемами для приходов. И уверяют, что уберегают своих прихожан от мобилизации и участия в преступной войне. И просят много молиться. Некоторых из них силовики регулярно вызывают на разговор. Впрочем, молчат не все. Епископы дважды выступили с заявлением – в первые дни войны призвав к миру, после начала мобилизации повторив свой призыв. Достаточно ли этого? Конечно, нет. Но это хотя бы что-то! Правда, Z-католиков не разубеждает, они игнорируют те послания конференции епископов. Некоторые заметили отсутствие епископов при оформлении аннексии оккупированных украинских территорий – но это слишком тонко».
«Церковь в России не сделала выводов из 70-летнего советского периода гонений»
Как заметил Иван, некоторые монашествующие и миряне считают, что должны молчать, потому что важнее сохранить структуры (епархии, приходы), а также таинства. Некоторые миряне призывают иностранных священников уезжать из России, пока их не посадили. Есть довольно много мирян, которые не боятся писать в соцсетях посты против войны:
«Некоторые из них за границей, но многие в России. Со временем их мужество оценят по достоинству, как и боязливое молчание пастырей, как будто делающих вид, будто ничего не происходит».
Иван подчеркивает, что «миряне с горячим сердцем» видя такое поведение священноначалия – «сидеть тихо и не высовываться, от шума только хуже будет» – делают выводы:
«Неутешительные. От презрения к конкретным персонам до разочарования в Церкви. Часть церковной общины уехала из России, эти люди сейчас видят священников, монахинь и епископов в других странах. Главное, что стало понятным: если в администрации президента захотят создать свою «патриотическую ассоциацию католиков» (как в КНР), она будет относительно невелика и довольно маргинальна; Церковь в России не сделала выводов из 70-летнего советского периода гонений, да и культ новомучеников не сильно развивала; с катехизацией у российских католиков беда – они могут выступать за однополые браки и разводы или оправдывать военные преступления; иностранных священников постепенно будут выдавливать из страны, а местных вообще по пальцам перечесть – неизбежно сокращение живых приходов; КЦ в России не получит по итогам войны авторитета в обществе, так как в лучшем случае молчала. После войны во многом придётся начинать с начала».
Перейти к РПЦ готовы 3%
На днях в одном из крупнейший русскоязычных католических пабликов создали опрос с такой формулировкой: «Если вдруг запретят деятельность Католической Церкви на территории России, то каковы будут ваши действия?»
За несколько часов с момента создания опроса высказались около 200 человек, и самым популярным оказался такой ответ: «Буду периодически ездить туда, где есть действующий приход» (примерно треть проголосовавших). 17% готовы уехать жить куда-либо, где есть действующие католические приходы. Почти 10% согласны жить без таинств, а около 3% заявили о готовности перейти к РПЦ при таком развитии событии.
В то же время в комментариях к опросу развернулась дискуссия. Она коснулась также темы военной агрессии России против Украины. Тем, кто высказал мнение, отличное от официальной позиции, другие комментаторы пригрозили уголовным делом.
Отметим, что ранее депутат российской Госдумы Михаил Делягин публично предложил запретить деятельность Католической церкви в РФ.
