Анна Крючкова
Журналистка из Беларуси, член Белорусской ассоциации журналистов
Феминистское антивоенное сопротивление (ФАС) действует в России уже больше двух лет. В телеграм-канале ФАС более 33 тысяч подписчиков и подписчиц, несмотря на то, что организация признана нежелательной в РФ. Мы поговорили с одной из координаторок ФАС, какие форматы сопротивления против войны наиболее эффективны, можно ли победить диктатуру с помощью цветов, что общего между христианским и феминистским мировоззрением и что христиане могут дать для гражданского самосознания.
Для введения в контекст приводим некоторые факты про деятельность ФАС:
В своих программных документах — Манифесте и Дополнении представительницы ФАС называют войну России против Украины “оккупационной”, а «традиционные ценности», под знаменами которых идет эта война, — “узкой патриархальной нормой”.
ФАС указывает на прямую зависимость между приемлемостью домашнего насилия и войны: “Общество, толерантное к насилию в семье, общество, маркирующее одни семьи допустимыми, а другие – нет, оказывается более толерантным и к милитаристскому насилию: все виды насилия связаны”.
Приоритетная задача ФАС — “равенство всех языков и культур, обеспечение безопасности для всех национальностей на территории РФ и освобождение самой России от русского фашизма и нацизма”.
Цели ФАС на ближайшее время таковы:
— Выйти за пределы активистского пузыря.
— Продвигать повестку отказа от военной службы.
— Помогать людям, столкнувшимся с тяжелой материальной ситуацией из-за войны, политзаключенным, активист_кам в РФ, столкнувшимся с преследованиями, украинкам и украинцам, вывезенным с оккупированных территорий, украинским беженцам за пределами РФ.
— Прорывать информационную блокаду в РФ: вырасти как антивоенное медиа.
— Создавать устойчивые антивоенные комьюнити внутри и вне России.
ФАС практикует разные форматы сопротивления. Например, в ответ на милитаризованную пропаганду в образовании активистки и активисты создают свои миротворческие продукты: антиуроки как альтернатива «урокам о важном», антивоенную Азбуку.
ФАС создает гайды для объединения людей в Группы роста антивоенного самосознания (ГРАС).
ФАС публикует в своем телеграм-канале личные истории сопротивления людей. Это очень интересные и вдохновляющие свидетельства времени.
Вот одно такое письмо — про «портал в другой бесстрашный мир»:
«Мы составили в цветочном магазине идеальный желто-синий букет из чертополоха и мимозы и привязали его к специальному крючку около табличек на соседнем доме…Дальше был Мариуполь. Видя невероятно страшные сообщения о захоронениях мирных жителей во дворах и на детских площадках, я решила поставить в песочнице такой же крест. Наспех соорудив его из первых попавшихся сыновьих палок-лопаток, привязав к нему табличку «Мариуполь», и запятнав пару кубиков красной краской, с коляской я отправилась искать место. Песок в песочницах оказался настолько замерзшим, что вкопать быстро крест никак не получалось. Постоянно мелькала мысль, что тут все в камерах и сейчас меня с младенцем примут прямо около соседнего с нашей площадкой военкомата, где пару недель назад чуть ли не кислотой вытравили с асфальта наши антивоенные рисунки мелом. Побегав немного и оглядевшись, я смогла установить крест в сугробе в двух шагах от полицейского участка. Было страшно, но я все же успела сделать фотографию. Прибежала домой, открыла новости и охренела, увидев появившуюся 5 минут назад здесь информацию о начале акции «Мариуполь 5000». Я, конечно, знала, что такого рода идеи возникают сразу у многих людей, но, чтобы так совпасть — это было невероятное чувство родства, любви, единения и солидарности… Это открыло какой-то портал в другой бесстрашный мир и дальше мы с сыном, а это для меня было крайне важно, чтобы он участвовал во всем вместе со мной, много чем украсили этот город, обливаясь слезами».
«Главное сейчас – это преодоление атономизации в российском обществе, создание устойчивых связей»
Наша собеседница, координаторка ФАС Екатерина – студентка, она продолжает жить в Москве, поэтому интервью анонимное. Она выросла в смешанной семье протестантов и православных, определяет себя как христианку.
– Каков ваш личный мотив вступления в ФАС?
– Я вижу, как война сильно влияет на женщин в стране. Статистика показывает, что если в семье кто-то проходил военную службу или участвовал в военном конфликте, вероятность домашнего насилия резко повышается, в том числе против детей. Возвращаются люди из тюрьмы и продолжают насиловать, убивать, грабить. Мы мало слышим о тех, кто испытывает сейчас посттравматическое расстройство, но очевидно, что эти люди есть и их реабилитацией никто не занимается. Все это влияет на женщин. Поэтому я уже больше двух лет являюсь координаторкой в ФАС.
– ФАС использует много практик сопротивления. На ваш взгляд, какие наиболее эффективные?
– Вопрос в том, как мы измеряем эффективность и какие цели ставим. Реалистично ли свергнуть Путина сейчас? Мне кажется, нет. Поэтому мы ставим другие цели и задачи. Например, объединение людей по ценностям. Прямо сейчас в ФАС я занимаюсь комьюнити-менеджментом, мне кажется этой главной задачей в данный момент. Заниматься агитацией офлайн уже практически невозможно. Это можно было еще в начале войны, когда не было определенных законов и было много эмоционального отклика у людей. Сейчас же мы должны меняться, чтобы действовать эффективно и безопасно. Как не парадоксально, но вокруг тяжелых стрессовых ситуаций получается хорошо объединять людей. Например, у нас есть сообщество Элемент, где сейчас больше 500 человек, в котором обсуждаются идеи по сопротивлению. Мы поддерживаем связь с низовыми инициативами. Лично у меня еще есть просвещенческая цель по безопасности. Мы сильно ограничиваем себя, когда много не знаем: либо действуем наивно и подвергаем себя огромным рискам, либо вообще отказываемся от активизма, потому что вокруг опасно. Агентности сейчас не хватает. А агентность развивается в том числе через просвещение по цифровой и комплексной безопасности. Если обобщать, то главное сейчас – это преодоление атомизации в российском обществе, создание устойчивых связей.
– Одна из практик сопротивления – группы роста антивоенного самосознания. У вас есть статистика, сколько таких групп образовано?
– Мы как раз сейчас обновляем методички по созданию ГРАС. Они задуманы как “выручай-комната” из Гарри Поттера: любой человек может их просмотреть и настроить под свои нужды. Поэтому слово “методичка” мне не нравится, это скорее идеи для брейншторминга, для самостоятельной инициативы. Раньше у нас были данные, сколько таких групп создается в стране. Но из-за нашего статуса (нежелательная организация в РФ, иноагенты) люди сегодня не могут себя ассоциировать с ФАС, поэтому у нас скорее сеть индивидуальных активисток внутри России и ячейки за границей. Внутри России были ячейки, с которыми мы поддерживали связь, но сейчас это для них опасно, поэтому все сводится к общению онлайн, координации онлайн-акций, и коллаборации между уехавшими и оставшимися активистками.
– А на антивоенную азбуку, антиуроки есть спрос?
– Сложно отследить, сколько человек этим пользуются. Нам пишут учителя, как они проводят наши антиуроки в школе. Это противостояние пропаганде в учебных заведениях, где детей индоктринируют военной подготовкой, милитаризмом. Нам важно продвигать общечеловеческие ценности и гуманизм. Антиуроки делает команда, которая проводит серьезные исследования прошлого, в том числе опыта немецкого антифашистского сопротивления, и более современных практик. Антиуроки можно использовать не только для детей, но и для любых комьюнити. Даже с людьми с провоенной позицией можно найти common ground.
«Когда вижу граффити голубя с веточкой, радуюсь, что я не одна»
– ФАС выступает за ненасильственное сопротивление. У вас есть раздел, где пишут активистки, как они борются: кто-то ставит крест из палок в детской песочнице в память про Мариуполь, кто-то пишет письма про гуманизм неизвестным людям, кто-то развешивает желто-голубые букеты по городу. Наверняка вы уже столкнулись с критикой, что цветочками диктатуру не свергнуть. Что отвечаете на этот довод?
– У нас нигде не прописано, что цель ФАС – свергнуть Путина. Сопротивление режиму – да. Но сопротивляться нужно соразмерно возможностям и реальности. У нас нет цели готовить военные перевороты, это не вписывается в наши ценности. Зачем нужны эти цветы? Я уже говорила про атоминизированность российского общества. Ни одно изменение в стране невозможно без создания горизонтальных связей между людьми. Чтобы они создавались, нужно чувство солидарности, единения. Часто это создается через символику, айдентику. Когда я иду по городу и вижу граффити – голубя с веточкой, то начинаю фотографировать, радоваться, чувствую, что я не одна. Это чувство очень важно. Когда ты ощущаешь себя изолированным, когда тебе кажется, что все вокруг настроены против тебя, ты не будешь искать соратников и что-то делать. Поэтому важно создавать сообщества, даже если они воображаемые. Вот я иду к памятнику репрессированным и вижу там записки, цветы, и это воображаемое сообщество, которое поддерживает. Такие вещи – это самопомощь. Чем больше усиливается режим, тем больше я думаю не про тех, кто верит в него и в войну, а хочу поддерживать тех, кто против войны и не знает, что делать. Когда появится окно возможностей, эти люди уже будут пропитаны солидарностью, каким-то политическим образованием, будут знать, что делать.
– В Дополнении к Манифесту вы ставите цель выйти из активистского пузыря. Удается ли объединиться с широкими массами, чью жизнь затронула война?
– Да, но об этом небезопасно говорить. У нас есть психологическое направление, туда обращаются разные люди, в том числе те, кого военный конфликт коснулся непосредственно. Есть материнская группа ФАС. Она в затишье, но когда происходят знаковые события, мы помогаем им, например, составить письма. В 2022 году было такое резонансное открытое письмо против мобилизации от жен мобилизованных и солдат-срочников. После убийства Алексея Навального, когда семье не выдавали его тело, мы пришли в чат и спросили, хотите ли вы выразить поддержку маме Алексея. И мы написали совместный текст.
«То, что христиане до сих пор объединяются и молятся о мире – это про гражданственность»
– Вы ощущаете помощь, присутствие Бога в вашей деятельности сопротивления?
– Да. Я постоянно молюсь о здоровье и безопасности активистов, с которыми общаюсь каждый день. Мне кажется, что Бог дает мне силы передавать эту безопасность через мою экспертизу. Я вижу, что люди начинают меньше бояться, больше общаться, проявлять активность.
– Что, на ваш взгляд, объединяет христианское и феминистское мировоззрения?
– Недавно мы собирались и переосмысляли ценности ФАС. И главную ценность феминизма мы определили как заботу. Идея радикальной заботы и милосердия, идея помогать тем, кто в уязвимом положении, общаться с теми, с кем враждуем, – это абсолютно христианские идеи. Иисус постоянно общался с людьми в уязвимом положении: бедными, блудницами, самарянами.
Идея миротворчества в принципе христианская, а женщины в силу природы или социальных установок в миротворчестве очень важны. Феминизм, в который я верю, прямо корреспондирует с Библией. Забота, милосердие, миротворчество.
Когда я думаю про эти пересечения, то вспоминаю 25 главу от Матфея: «Я был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне». Это феминистская мысль – поддержка людей, которых не слышат. Поэтому ФАС поддерживает голоса деколониальных активистов_ок, людей из регионов, голоса этнических меньшинств, ЛГБТ, всех тех, кто находится в уязвимом положении из-за государства.
– Что могут дать христиане для роста гражданского самосознания, политизации общества в РФ?
– Гражданственное не означает секулярное. То, что христиане до сих пор объединяются и молятся о мире – это про гражданственность. Сообщества, которые сейчас организуют христиане в России, Беларуси — это тоже противостояние атономизации. Вера объединяет, сообщество на почве Христа построить намного проще, чем на идеологии или политике, на мой взгляд. Иисус постоянно общался с «маргинальными» группами. Это для меня про гражданственность, про умение мыслить вне социальных рамок.
